– У него нет зубов мудрости. – Хотя такой недостаток не абсолютный показатель возраста, в сочетании с его детским личиком это ещё один признак того, что вампиры создавались за общепринятой структурой – Совет давно постановил, что ни одного смертного, не прожившего четверти века, нельзя обратить.

– Он был уязвим, – сказала Хонор, протягивая руку, чтобы со спокойной осторожностью убрать волосы жертвы с его глаз.

– Цель, которой можно управлять, как только его зацепила идея бессмертия. – Дмитрий снова посмотрел в лицо жертвы. Он не был совсем бессердечный – скорбел о детях, – но этот мужчина ребёнок достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения. В этом возрасте Дмитрий работал в поле и ухаживал за женщиной с солнечной улыбкой и глазами, которые говорили, что он красив, хотя она никогда не говорила это словами. – Оставь его, – сказал он, поднимаясь на ноги.

– Ты никак не можешь установить его личность. – Техники Башни снимут отпечатки пальцев и иным образом обработают тело. Хонор, однако, не встала. – Кто нибудь осматривал его спину?

– Это не имеет большого значения.

Но он наклонился, чтобы оторвать плечи жертвы от пола ради неё.

– Ничего, – сказала она с нескрываемым разочарованием. – Я надеялась увидеть ещё одну татуировку – очередная подсказка.

Встав, Дмитрий подождал, пока она присоединится к нему. Они больше не разговаривали, пока не оказались снаружи склада, где послеполуденное солнце казалось мягким теплом по сравнению с тенями внутри.

– Не было необходимости в тату, Хонор. Метка – достаточное послание. – Услышав жестокий холод в тоне Дмитрия, говоривший о боли, которая могла бы ударить любого поблизости, Хонор, тем не менее, сказала:

– Ты расскажешь мне? – Потому что слишком поздно отступать и быть рациональной.

– Нет. – Единственное слово, внезапное напоминание о том, что абсолютная интимность мгновений под тихий плеск ручья была заблуждением. – Думаю, тебе пора домой.

Ей следовало бы подчиниться, но реакция была инстинктивной, проистекающей из дикой, тёмной глубины, что и эмоции по отношению к нему:

– Ты действительно думаешь, что сможешь просто оттолкнуть меня, когда я стану доставлять неудобства?

– У тебя контракт с Башней, и это приказ. – С этими словами он развернулся на пятках и направился обратно внутрь.

Взбешённая осознанием того, что её во второй раз за день оттолкнули, она повернулась с намерением противостоять ему… когда вспомнила о карте памяти в кармане. Она не сомневалась, что в Башне работают лучшие компьютерные эксперты, но в Гильдии лучшие из лучших, и, в отличие от персонала Башни, ни Вивек, ни Хонор не хотели отвлекаться на другие улики. Когда она приехала, Вивек был в отвратительном настроении. Он рявкнул, чтобы она вставила карточку, а затем молчал почти двадцать минут, после чего произнёс:

– Я взломал шифр. Данные на экране слева. – Развернув кресло к экрану, она начала прокручивать информацию. Большая часть, казалось, была связана с бизнесом, так что Томми действительно работал в перерывах разврата. Хотя и не часто и не примечательно. У многих старых вампиров так много накопленного богатства, что они проводили большую часть времени, потворствуя излишествам. От одной мысли об этом у Хонор начался зуд, Какой смысл в почти бессмертии, если не собираешься что то с этим делать?

– Это вежливо, – пробормотал Вивек, – благодарить кого то после того, как он выполнил за тебя задание. – Моргая, она подняла глаза и увидела, что он смотрит на то, что выглядело как зернистая запись с камер наблюдения.

– Что? Я подумала, что смогу приготовить тебе ужин, когда всё закончится. – Когда она сможет забыть о кошмаре и заснуть, зная, что её мучители больше никогда не причинят вреда ни ей, ни кому либо другому.