– Тогда, – саркастически пророкотал Тан’элКот, – какого бога ты собрался припахать?

– Ты с ней знаком, – ответил Хэри. – Через пять минут она будет здесь.

На выразительном лице Тан’элКота появилось сначала понимание, затем омерзение.

– Она недостойна такой задачи.

– Только не начинай, – процедил Хэри сквозь зубы. – Ты знаешь, что это не так.

– Она недостойна тебя, Кейн.

– Хватит.

– Она слаба. Напыщенна. Отстранена от реальности божественного. Я никогда не понимал, как ты терпишь ее очевидные недостатки.

– Не так слаба, – парировал Хэри, заводясь, – чтобы не надрать тебе задницу…

– Возможно, но так слаба, что не стала этого делать. Даже для того, чтобы спасти тебе жизнь… Кейн.

Хэри опустил глаза и, сдерживая гнев, отвернулся.

– Ты не вернешься, – промолвил он наконец. – Никогда не вернешься. При том, что известно тебе о Студии, об актерах, что известно тебе о Земле, какую власть ты сможешь обрести на родине! Я тебя не выпущу.

– Ты встанешь против меня на сторону Студии? Против моего мира? Кейн, как ты думаешь, чьих это рук дело? С кем ты сражаешься?

– Есть сражения… а есть сражения, – уклонился от ответа Хэри. – Отправить тебя назад под мою ответственность? Да меня пристрелят как бешеную собаку. СП взорвал бы Студию, чтобы не допустить тебя в Поднебесье. Черт, они бы город стерли с лица Земли!

– Даже если ваш Совет попечителей – СП, как ты говоришь – примет столь поспешное решение, разве один город – высокая цена за жизнь целого мира?

– Да? – переспросил Хэри невыразительно. – Даже если это твой город?

На скулах Тан’элКота заходили желваки.

– Я готов рискнуть.

– А я нет. Как только история попадет в сеть, Студию засыплют протестами. А СП, весь в белом, обернется и скажет: «Благодаря быстрым и решительным действиям директора Хэри Майклсона и могуществу великой Пэллес Рил ситуация уже взята под контроль». Они мне еще спасибо скажут, ты понимаешь? Когда Шенна вернется, Вес Тернер лично нацепит ей медаль.

Тан’элКот отступил на шаг и, набрав полную грудь воздуха, выпрямился во весь рост. Облик его странным образом переменился, как будто вместе с воздухом он впитывал новую реальность, преобразующую рубашку-поло и джинсы в костюм, а усталое, стареющее лицо – в маску.

– Ты блистательный тактик, – промолвил он неторопливо и отстраненно, по-лекторски четко, будто читал доклад невидимым слушателям, – возможно, блистательнейший из всех, кого я знал. Но тактика выигрывает битвы. Можно победить в каждом бою, но проиграть войну. Вспомни, в самый черный миг своей жизни, что я предлагал тебе шанс. И ты отказался.

Хэри прищурился.

– Знаешь, я бы не стал пререкаться, но это прозвучало как угроза.

Тан’элКот взглянул поверх директорской макушки. Глаза его были прикрыты, будто он устал от привычной боли.

– Твоя… – он поискал подходящее слово, – супруга прибыла.

8

Для того, кто раньше был богом, минуты после отбытия Кейна и его ручной богиньки, тянулись днями. Они просмотрели скованное в кубике сновидение, составили план и ушли спасать мир. А он все сидел, один, в мертвенной тиши и зловещих сумерках.

Тишина окутывала его, стискивая сердце, просачиваясь сквозь кожные поры – тишина настолько глубокая, что в ней гуляло эхо. Тишина становилась плодородной почвой, из которой прорастали сквозь раскинувшиеся мысли ростки возмозностей, вырастая в могучий фрактальный лес мировых линий, расцветая и умирая, чтобы породить все новые варианты будущего.