— Значит, метрическую. Или мелкую. Это не важно. Дадим вам халат нейлоновый с блестками. А? Представляете: прическу сделаем «сэссон»! Музыка. Арена желтая, станок сверкает. Кругом прожектора! Женщины с цветами! Ваш халат переливается! Станок ревет! А под конец вы стойку на станке на одной руке делаете. Ноги у вас в стороны, а в зубах гаечный ключ! Как косточка!

Тут Иван Корнеевич как прыснет, даже гвoздики из него выскочили. Видно, представил себя со стороны на фоне женщин, ноги кверху, а в зубах гаечный ключ.

— Да ну вас! Делать вам нечего, только голову морочите.

И ушел. Мрачный человек говорит:

— А что? Это идея! Смешной номер получится, если клоун на сцене будет резьбу нарезать или дрова колоть. И кланяться, и на бис дрова в поленницу укладывать.

Они стали с директором это обсуждать.

— А мне-то как быть? Берете меня?

— Берем, берем, — отвечают. — Только нам ваша помощь понадобится. На нас в управлении кричать начнут, что мы инженеров в шуты переманиваем. Вам и их смешить придется. Сможете?

— А как же? Такого случая в жизни не было, чтобы я человека рассмешить не смог. Кроме моей бабушки.

— А почему?

— У нее зубы от смеха выскакивают. И под диван. Ищи потом.

— Ну, а как же вы их в управлении будете смешить?

— Я им загадку загадаю детскую.

— Какую же?

— Рыбка маленькая, а хвост большой, что это?

Они задумались.

— Ну и что это?

— Очередь за тюлькой.

Тут и мрачный человек дернулся. И у него зубы чуть не выскочили.

Ну, точно, как у моей бабушки! Им с ней встречаться нельзя. Перепутать могут.

После моего визита в цирк главный режиссер Мосалов Антон Савельевич взялся мне помочь.

Не могу сказать, чтобы он был человеком очень славным. Очень жестким человеком он был. В широких народных массах про таких говорят — смесь бульдога с мотоциклом. И своего он не упускал никогда. Но была в нем искорка божья — мыслить умел нестандартно и любил всякие отклонения от стереотипа, как в искусстве, так и в личной жизни.

Он пригласил меня к себе домой. Почему-то мы сидели на кухне. Он говорил:

— Наша организация гастрольная. Мы прокатываем готовых актеров. Поэтому взять… вас… тебя… на работу не имеем права. Но раз в году мы объявляем набор в нашу организацию. Берем людей с готовыми номерами, заменить стариков и сбежавших. В это время есть возможность проскочить. И получить хорошую ставку. Просматривает номера авторитетная комиссия с представителями из министерства. Все решается сразу. И мой совет тебе… вам… давай на ты — немедленно заняться подготовкой номера и его обкаткой…

…Я отправлю тебя к своему приятелю Дзюровскому. Он писатель, юморист. Бывший эстрадный автор. Просто так делать эстрадный номер его вряд ли заставишь. Это работа слишком трудоемкая и непочетная. Но мне, я думаю, он не откажет. Да и ты на него насядь. Может, что и выйдет.

Дальше он скупо и жестко мне все растолковал. Даже прирожденный актер должен привыкнуть работать на публике. Нужно перешагнуть через какой-то психологический барьер. Сделать этот шаг помогает опыт. Опять же начинать лучше на детях. Взрослые считают естественным состояние рассказывания и показывания чего-то детям. А далее удачный детский номер легко переносится на взрослую аудиторию. Так как взрослые — те же дети. Это его, Мосалова, теория, а может быть, даже диссертация. Я должен буду подтверждать ее на практике. Но гарантий нет. Так как юмор — край нехоженый, и все, что писали теоретики, или неверно для практического руководства, или мгновенно устаревает.

Вот так-то! А я-то думал, что все это шуточки.