– Что значит "необычное"?

Нечеловеческое, хотелось ей сказать.

– Глаза у него синие‑синие, – вдруг вспомнил Паоло. – Странные какие‑то. Светлые, как у ангела.

"Как у противоположности ангела".

Лили отвернулась, кинулась к окну и через запыленное стекло стала вглядываться в прохожих. "Он здесь, – подумала она. – И в Сиене меня нашел".

– Да вернется он, сага mia[4]. Потерпи немного, – успокоил ее Джорджо.

"Только меня уже здесь не будет".

Лили схватила рюкзак.

– Простите, – сказал она, – мне что‑то нездоровится.

– Что случилось?

– Кажется, из‑за вчерашней рыбы. Не прижилась чего‑то. Пойду‑ка лучше домой.

Паоло тебя проводит.

– Нет! Не надо. – Она распахнула дверь, громко звякнув колокольчиком. – Сама дойду.

Она вышла из лавки, не оглядываясь, потому что боялась, как бы Паоло не бросился за ней вдогонку, возомнив себя благородным телохранителем. Ей нельзя было терять из‑за него ни минуты. Сейчас нужно поторапливаться.

Домой Лили возвращалась обходным путем, сторонясь многолюдных площадей и больших улиц. Она петляла тесными переулками, поднималась по втиснутым меж средневековых стен узким лестницам, продвигаясь к району Фонтебранда. На сборы у нее уйдет около пяти минут. Она давно научилась расторопности и свыклась с необходимостью сниматься с места в любую минуту, так что ей оставалось только бросить в чемоданчик одежду и туалетные принадлежности и забрать пачку евро из тайника за комодом. Последние три месяца Джорджо платил ей наличными, прекрасно понимая, что у нее нет разрешения на работу. Но, так или иначе, ей удалось отложить на черный день кое‑какую сумму, вполне достаточную, чтобы перебраться в другой город и перебиться во время поисков очередного места работы. "Заберу деньги, чемодан, и в путь, – решила она. – Прямиком на автовокзал".

Нет. Не годится, подумав хорошенько, спохватилась она, ведь там‑то он точно будет меня подстерегать. Лучше взять такси. Конечно, это дороже, зато если на нем только выбраться из города, к примеру, доехать до Сан‑Джиминьяно, то дальше можно пересесть на поезд до Флоренции. А там, среди несметных толп, она уж как‑нибудь да затеряется.

В дом Лили вошла не со стороны площади, а через темную улочку, заставленную ржавыми мусорными баками и велосипедами на приколе, и стала подниматься по лестнице. В коридоре звучала музыка, доносившаяся через приоткрытую дверь в одной из соседних квартир. "Это тот ненормальный паренек‑сосед, – догадалась она. – Тито со своим чертовым радиоприемником". Она поймала застывший, точно у зомби, взгляд мальчишки, сидевшего, сгорбившись, на диване. И прошла к своей квартире. Уже достав из кармана ключи, она вдруг обратила внимание на спичку – и застыла как вкопанная.

Между дверью и косяком ее не было – она валялась на полу.

Лили отпрянула, чувствуя, как у нее заколотилось сердце. Когда она, пятясь, отступила к двери Тито, паренек посмотрел на нее и помахал рукой. Не самое подходящее время для начала общения. "Только не говори ни слова, – молча молила она. – Не смей говорить!"

– Ты что, сегодня не на работе? – обратился он к ней по‑итальянски.

Она развернулась и бросилась вниз по лестнице. И, выбежав на улицу, едва не споткнулась о велосипеды. "Черт, опоздала!" – подумала она, свернув за угол и взбегая по короткому лестничному пролету. Юркнув в заросший сад, она припала к осыпающейся стене и так и замерла, затаив дыхание. Пять минут, десять... Ни шагов, ни топота – никаких других звуков погони.