9
– Мы точно знаем, что есть еще одна жертва? – спросил лейтенант Маркетт. – У нас же пока нет подтверждения – результатов анализа ДНК.
– Зато есть две разные группы крови, – сказала Джейн. – Отрезанная кисть принадлежала жертве с первой группой крови, резус‑фактор положительный. А у Лори‑Энн Такер вторая группа с положительным резусом. Значит, доктор Айлз не ошиблась.
В зале совещаний воцарилась долгая тишина.
– Дело принимает все более интересный оборот, – тихо произнес доктор Цукер.
Джейн посмотрела на него через стол. Под пристальным взглядом доктора Лоуренса Цукера, судебного психиатра, ей всегда становилось не по себе. Вот и сейчас он глядел на нее так, словно она была единственным объектом его внимания, и ей казалось, что своим взглядом он проникает в самые глубины ее сознания. Они работали вместе еще по делу Хирурга – два с половиной года назад, и Цукер знал, какие мысли и чувства терзали ее потом. Знал о ночных кошмарах и приступах панического страха. И видел, как она то и дело терла рубцы на ладонях, будто стараясь загладить жуткие воспоминания. За это время кошмарные сны об Уоррене Хойте почти прошли. Но всякий раз, когда Цукер пронзал ее своим взглядом, она чувствовала себя незащищенной, потому что он знал, насколько уязвимой она была когда‑то. И не любила его за это.
Джейн отвела взгляд в сторону и посмотрела на двух других детективов – Барри Фроста и Еву Кассовиц. "Взяв Кассовиц в команду, – подумала она, – мы сделали ошибку". О том, как ее выворачивало на снег, да еще прилюдно, стало известно всему отделу, и Джейн заранее знала, как над ней будут издеваться. На другой день после Рождества на столе в приемной отдела странным образом появилось огромное пластмассовое ведро с написанной на нем фамилией Кассовиц. Любой другой посмеялся бы над шуткой или разозлился. Она же с видом побитого тюленя тихо сидела в своем кресле, не в силах вымолвить ни слова. "Да уж, в этом мужском клубе Кассовиц долго не протянет, – подумала Джейн, – если только не научится давать сдачи".
– Итак, у нас имеется убийца, который не просто расчленяет свои жертвы, – сказал Цукер, – но и переносит части тела с одного места преступления на другое. У вас есть фотография кисти?
– У нас полно фотографий, – ответила Джейн. И передала Цукеру папку с данными вскрытия. – По виду можно почти с полной уверенностью сказать – рука женская.
От таких снимков кого угодно могло вывернуть наизнанку, однако лицо Цукера, пока он их быстро просматривал, оставалось все таким же бесстрастным – ни тени отвращения. Только острое любопытство. Или, может, так в его взгляде отражалась страсть? Что, если ему даже нравилось рассматривать следы жестокого обращения с телом девушки?
Наконец Цукер нашел снимок отрезанной кисти.
– На ногтях никакого лака, хотя выглядят они ухоженными. Да, согласен, рука, похоже, женская. – Он взглянул на Джейн; его бледно‑голубые глаза смотрели поверх очков в тонкой металлической оправе. – А что по отпечаткам?
– За жертвой по картотеке ничего не значится. В армии не служила. Никаких данных и по НИКЦ[5].
– Неужели ее нет ни в одной базе данных?
– Во всяком случае, отпечатки пальцев нигде не зарегистрированы.
– А что, если эта кисть из медицинских отходов? Может, ее попросту ампутировали в какой‑нибудь больнице?
– Я проверил во всех медицинских центрах по Бостону и в его окрестностях, – вмешался Фрост. – За последние две недели было произведено только две ампутации кистей рук: одну сделали в Центральной массачусетской больнице, другую – в "Пилгриме". |