"Может, спичка выпала сама по себе? Может, еще успею забрать чемодан и деньги?"

Решившись высунуться из‑за стены, она оглядела улицу. Ни души.

"Может, повезет? Может, рискнуть?"

Она осторожно выбралась на ту же улочку. И затем узкими закоулками добралась до площади. Но идти дальше в открытую она не решилась – украдкой выглянула из‑за угла и посмотрела на окно своей квартиры. Деревянные ставни – открыты, как до ее ухода. Но тут сквозь сгущающиеся сумерки она уловила в окне движение. В проеме между ставнями мелькнул силуэт – всего лишь на миг.

Она отскочила обратно за угол. Черт! Проклятье!

Она расстегнула рюкзак и пошарила в бумажнике. Сорок восемь евро. Хватит, чтобы купить билет на автобус и раза два‑три перекусить. А может, и на такси до Сан‑Джиминьяно, но не больше. У нее была с собой банковская карточка, но она решалась пользоваться ею только в больших городах – там можно было быстро раствориться в толпе. Последний раз она использовала ее еще во Флоренции, вечером в субботу, когда на улицах было полно народу.

"Только не здесь, – подумала она. – Не в Сиене".

Она покинула площадь и углубилась в переулки Фонтебранды. Благо там она ориентировалась лучше, чем где бы то ни было; там она могла запросто ускользнуть от кого угодно. Так она вышла к маленькой кофейне, которую открыла для себя несколько недель назад, – туда захаживали разве что местные. Внутри было мрачно, как в пещере, и пахло табачным дымом. Она примостилась за угловым столиком, заказала сандвич с сыром и помидорами и эспрессо. Потом еще один эспрессо. Потом еще. Ночью ей вряд ли удастся уснуть. "Пойду во Флоренцию пешком, – решила она. – Расстояние небольшое – километров тридцать‑сорок". Ей уже приходилось ночевать в чистом поле. И воровать по ночам персики с виноградом тоже случалось. Так почему бы не попробовать снова.

Она уплела сандвич – все до последней крошки. Кто знает, когда снова выпадет случай поесть. Меж тем, когда она вышла из кофейни, наступила ночь, и по темным улочкам уже можно было передвигаться, не опасаясь, что тебя узнают. Впрочем, был еще один выход. Рискованный, зато избавлявший от сорокакилометровой прогулки.

"Джорджо непременно поможет, – подумала она. – И отвезет меня во Флоренцию".

Так она брела и брела, стараясь держаться подальше от городской площади, предпочитая ближней дороге обходные пути. И к тому времени, когда она наконец добрела до дома Джорджо, от ходьбы по неровной брусчатке у нее гудели ноги. Под прикрытием тьмы она заглянула в окно. Жена Джорджо умерла несколько лет назад, и отец с сыном жили в доме вдвоем. Внутри везде горел свет, однако никакого движения на первом этаже она не заметила.

Лили не была настолько отчаянной, чтобы стучаться в парадную дверь. Нет, она обошла дом сзади, через маленький сад, юркнула в калитку и, прошмыгнув мимо благоухающих тимьяна и лаванды, постучала в дверь на кухню.

В ответ – ни звука.

Она прислушалась – может, у них работает телевизор, поэтому они и не услышали стука, но до ее слуха доносился только шум улицы.

Она дернула за ручку – дверь отворилась.

Ей хватило одного‑единственного взгляда. Перед глазами мелькнула кровь, выкрученные руки и искаженные лица отца и сына. Джорджо и Паоло так и застыли в последнем объятии.

Она отпрянула назад, прижимая руки ко рту, с затуманенными от слез глазами. "Это из‑за меня. Все из‑за меня. Их убили из‑за меня".

Пятясь задом через заросли лаванды, она наткнулась на калитку. И от удара очнулась.

"Прочь! Бегом!"

Лили выскочила из сада, даже не потрудившись закрыть за собой калитку, и бросилась бежать по улице, шлепая сандалиями по брусчатке.

Она так и бежала без оглядки, пока не оказалась на окраине Сиены.