Провожу языком по изгибу шеи Таллии, и она вся съёживается, а я сцепляю зубы от, ставшего стальным, члена. Я чертовски возбуждён. Это вкусно. Не помню, когда в последний раз ел клубнику, наверное, именно тогда, когда попал из за неё в больницу.

Но это невероятно.

Рывком поворачиваю к себе девушку, и она жмурится. Но я с усилием приподнимаю её подбородок к себе. Она невысокая.

Хрупкая. Нежная. Прекрасная. Её частое и поверхностное дыхание сжигает меня заживо. Ломка в костях от желания взять её немедленно уничтожает последние разумные мысли.

– Как тебя зовут? – интересуюсь я.

Она испуганно смотрит на меня голубыми, яркими и чистыми глазами. Да, именно чистыми, похожими на какой то божественный родник. И я собираюсь испить его, чтобы больше не испытывать боли. Она ни разу не появилась за всё то время, пока Таллия танцевала.

– Ты что, язык проглотила? Как твоё имя? – спрашиваю, крепче хватая её за подбородок.

Таллия приоткрывает пухлые губы и быстро облизывает их, но ни слова не говорит. Упрямство? Это даже интересно.

– Ты немая? Я задал вопрос. – Наклоняюсь к ней, как она внезапно кивает. Удивлённо отодвигаюсь, когда девушка начинает показывать мне что то на пальцах.

Охренеть. Это язык жестов, а я его не знаю. Таллия, правда, немая. Блять. Что за невезенье?

– Мда, но ничего. Вряд ли это остановит меня. Встретимся завтра, Таллия. Мне понравилось. Хочу смотреть на тебя каждый вечер. Подготовь мне снова что нибудь необычное. Я буду платить тебе за твоё время по семь тысяч евро.

Глаза Таллии, распахиваются шире. Она снова облизывает губы, и я слежу за тем, как розовый язычок оставляет на них влажный след. Мне срочно нужно кого нибудь трахнуть. Ещё не время. Пока не время.

– Согласна танцевать для меня каждый вечер, Таллия? – шепчу, вглядываясь ей в глаза.

Она думает довольно долго, вероятно, прикидывая в голове, сколько получит, если согласится. Это отличные условия.

Таллия что то показывает на пальцах, и я хмурюсь. Затем она указывает на меня, потом на себя и делает руками крест.

– Секс. Ты спрашиваешь, нужно ли тебе трахаться со мной? – догадываюсь я.

Она быстро кивает.

– Таллия, я не насилую женщин. Они сами хотят меня, точнее, мои деньги. Я не заставлю тебя сосать мне, если ты сама этого не захочешь, – делаю паузу и замечаю, что в её глазах появляется расслабление. Меня это безумно злит. Я ей не нравлюсь и даже вызываю у неё омерзение.

– Но, – больнее хватаю её за подбородок, и она втягивает воздух носом, – я не обещаю, что буду хорошим мальчиком. Нет, Таллия, я сделаю всё для того, чтобы сломать тебя. И я сломаю.

Однажды ты будешь зависима от меня так же, как и я стал зависим от твоего тела. И тебе будет насрать на мои шрамы, которые ты сейчас презираешь. До завтра, Таллия. А сейчас пошла вон с моих глаз.Грубо толкаю её в сторону, отчего девушка падает на пол и быстро ползёт. Мне не стыдно за своё поведение. Я просто слишком зол и разочарован. Я слишком часто вижу своё отражение в зеркале и знаю, что уродлив. Но, блять, это меня раздражает.

Агрессия и желание насильно повалить на пол эту сучку становятся наваждением. Мне насрать на то, что она обо мне думает. Я плачу ей за своё удовольствие, и Таллии следовало бы знать, что со мной свой характер лучше засунуть в задницу, чем показывать его мне. Стерва.

– Сэр, всё в порядке? – В комнату входит Елена.

– Как ты могла взять на работу немую? И как она справляется со своими обязанностями, без возможности объяснить всё по человечески? – злобно рыкаю я, направляясь к столу.

– Сэр… девушка хорошо справляется со своими обязанностями.

Она пишет клиентам на бумаге. Я не знала, что запрещено нанимать людей с ограниченными возможностями, – в голосе Елены сквозит презрение.