Таллия встаёт на пуанты и обхватывает шест. Медленно и грациозно она обходит его, стуча пуантами, видимо, привыкая к ним. Звучит волынка, и Таллия вместе с яркими и сочными звуками барабана выкидывает ногу вперёд.

Я даже дёргаюсь от того, как уверенно она поднимает подбородок, чувствуя каждый поток сильной и мощной ирландской музыки. Это совсем не то, что выбирают танцовщицы, чтобы соблазнить мужчину.

Таллия прыгает на пуантах, сложив руки за спиной. Её выпады ног и стук пуантов быстро меняются. Она кружится, её волосы взмывают вверх. Энергия её танца – это нечто невообразимое. Я не помню, чтобы меня так возбуждала национальная музыка и ирландский степ на пуантах. Безумие какое то.

Движения Таллии становятся быстрее и мощнее, как и композиция. Скорость увеличивается. Я вскакиваю с места, восхищённый грацией и техникой. А потом всё резко заканчивается.

Она опускается и часто дышит.

– Браво! – хлопаю я, и мне хочется подойти к ней. Вдохнуть жар её тела, но это только напугает её. Таллия живёт музыкой, и в ней она становится собой.

– Продолжай, – произношу, возвращаясь на место, и хватаю бокал с ромом. Делаю большой глоток, облизывая губы. Кажется, у меня даже слюнки потекли.

Таллия делает несколько движений ногами, прогибаясь в талии, и обхватывает шест. Она наклоняется назад, и волосы касаются её ног. Таллия прекрасно слышит и чувствует музыку. Я уверен, что она не готовила эти номера. У неё попросту не было времени, но она знает, какое движение сделать следующим, чтобы покорить зрителя.

Чёрт, почему она до сих пор не танцует на моей сцене?

Хмурюсь и понимаю, что не хочу этого. Потому что тогда кто нибудь другой увидит всё это. Нет, это сокровище моё. Только моё.

И я упиваюсь пластичным телом Таллии, представляя, что она может вытворять в постели. С такой растяжкой и мужчина не нужен.

Хотя ничто не заменит мужчину. Меня.

В какой то момент мой разум отключается. Я смотрю, и моё тело расслабляется, а возбуждение возрастает. Резко перевожу взгляд на то, как Таллия облизывает полные губы, и сам хочу это сделать.

Слизать капельки пота с её лба. Пасть на колени, чёрт возьми, и преклоняться этой женщине.

Я не чувствую боли. Её нет. Просто нет. Чувствую только удовольствие и словно нахожусь в другом мире, где я есть и в то же время меня нет. Я перестаю ощущать своё тело, полностью растворяясь в ауре силы, женского изящества и страсти. Я и раньше видел таких женщин, но в последнее время всё реже и реже. И вот ангел прямо напротив меня. Что то непонятное и тяжёлое образуется у меня в груди. Оно распространяется по крови, зажигая её, и катится по позвоночнику яркими искрами, пока не бьёт в член.

Чёрт, как же хорошо. Я словно под наркотиками.

Теряю счёт времени. Всё моё внимание – это небольшой участок, на который падает слабый свет, и медленные, эротичные движения мокрого и гибкого женского тела. Я в грёбаном аду, и дьявол издевается надо мной, подталкивая меня всё ближе и ближе к женщине. Я иду, как заворожённый. Мой взгляд крепко вцепился в женское тело. Ещё немного. Тянусь рукой к тёмным волосам и подхватываю прядь. Видение моментально исчезает. Я моргаю, крепко держа девушку за волосы, намотав их на кулак. Я даже слышу, как она паникует, испуганно сжимаясь.

Клубника. От Таллии пахнет клубникой. Вдыхаю аромат её волос, но это не от них. Моё тело касается её, и Таллия пытается отстраниться, но я рычу и принюхиваюсь. Кожа. Мокрая кожа, с капельками пота на ней пахнет клубникой. Тонкий, едва уловимый и сладкий аромат. Спелая, сочная ягода, которую я ненавижу. У меня аллергия на клубнику, но именно таким образом я её ещё не пробовал.

Провожу языком по изгибу шеи Таллии, и она вся съёживается, а я сцепляю зубы от, ставшего стальным, члена.