Цепляюсь как умирающий за её тело, голос, тепло. Я хочу жить.

У меня есть новая цель, и я хочу быть счастливым вместе с Таллией.

Глава 31

Таллия

Когда я читала книжки, и в них описывались страдания главных героев, то мне казалось это невероятным. Ведь на самом деле всё было выдумано, но сейчас я осознаю, что ничего невозможного в нашем мире нет. Люди не такие, какими кажутся. Они улыбаются, а внутри них смерть. Они страдают, а внутри только и ждут помощи, чтобы самим ничего не делать. Люди могут просить деньги, якобы они голодают, но на самом деле у них всё в порядке, им просто не хватает денег на какое то излишество. Люди лживы, и никогда нельзя угадать, что скрывается за их словами и внешностью. Они не искренни и причиняют боль другим, чтобы самим не страдать.

Они такие жестокие.

Смотрю в окно, лёжа одна в кровати, а в моей голове продолжают крутиться слова, сказанные Каваном. Если бы это были просто слова, но нет это крик о помощи. Крик о том, как ему больно, и что он не имеет права быть слабым. И я видела столько отчаяния, презрения и ненависти к тому, что он живой. Господи, я не могу спокойно думать об этом. А потом… Каван так горько плакал. Он плакал, а я старалась держаться. Старалась ради него. Я не заметила, когда всё стихло. Мы долго сидели на полу, я обнимала Кавана, а он прятал своё лицо у меня на груди. Я гладила его по волосам, а он неслышно часто дышал, словно собирался сбежать от меня, но я держала его крепко. Я предугадала его действия. Затем молча отвела его к дивану и принесла новый бокал воды, аккуратно обходя сломанную мебель и разбитую посуду. Никто из нас ничего не говорил. Да и что я могла сказать в такой ситуации, когда мне было просто страшно думать о прошлом Кавана? Ему нужна была поддержка, а я не могла её оказать. Я просто закрылась в себе и ждала, чтобы он сделал хоть что нибудь. Он и сделал – уснул. Я даже не заметила, как это случилось, но обрадовалась этому. Я была не в силах уверять Кавана в том, что всё забывается, и в другую чушь, что он справится сам. Ни черта он не справится, я тоже не справлюсь! Я так и сидела возле него долгое время, накрыв его пледом, лежащим рядом. А потом… видимо, уснула сама. И вот теперь лежу в постели, куда меня отнёс, конечно же, Каван, и просто смотрю перед собой уже несколько часов.

Наверное, у меня только прошёл шок, или же у меня просто заторможенная реакция, но именно в эту минуту я осознаю то, в чём признался мне Каван. Боже мой… Боже.

Я прячусь под одеяло, словно это спасёт меня от крутящихся в голове жутких и чудовищных слов. Когда я согласилась встречаться с ним, то даже не подозревала, насколько глубоко сломали этого мужчину, и ни один человек не захотел услышать его крик о помощи.

А что теперь делать мне? Когда я убежала от матери, то не думала, что моя жизнь вот так резко перевернётся, и я буду втянута в нечто подобное. Господи, что я должна теперь делать? Я не знаю. Конечно, я читала о сложных судьбах, но нигде не было чёткого плана о том, что же теперь делать мне? Одно дело книжные герои, а у меня живой и израненный мужчина, который точно больше не пойдёт на контакт. Это не просто взять и перевернуть несколько страниц, чтобы поскорее узнать, чем же всё закончилось. Это нужно прожить… а как мне это сделать?

Я паникую. И когда встаю с кровати и бреду в ванную, чтобы привести себя в порядок, тоже паникую. Моюсь в спешке, в голове крутится столько мыслей, и я не могу взять себя в руки. Я паникую и тогда, когда беру свой рюкзак и проверяю, всё ли на месте.

Паникую, когда переодеваюсь в свою одежду и планирую сбежать.

Паникую… просто паникую. А потом у меня из рук падает рюкзак, и я ненавижу себя за трусость. Ненавижу себя за то, что уподобилась тем, кого знал Каван. Я так сильно ненавижу себя за слабость и страх от незнания дальнейших поступков, что мне хочется придушить себя.