– Конечно. – Губы Элспет тронула легкая улыбка, а сердце учащенно забилось от сдерживаемых эмоций. – Но может быть, я еще глупее, если думала, что за несколько недель смогу все изменить.

 – А что ты будешь делать, если он приедет за тобой?

 – Не знаю. Кроме того, что я испытываю боль, я не могу не злиться на Кормака. Не пробуждай надежды в моем сердце. Меня бросает в дрожь при мысли, что Со мной будет, если все опять окажется напрасным.

 – Я тебя понимаю, – кивнул Пейтон.

 – Элспет, – позвал ее отец и вошел вместе с матерью в гостиную, – посыльный принес тебе какой-то пакет.

 – Ты еще ничего не рассказывала им? – шепотом спросил Пейтон, наблюдая за приближением дяди и тети.

 – Нет, – тоже тихо ответила Элспет, – но, полагаю, уже пора. – Она улыбнулась отцу, однако по его прищуренным глазам поняла, что попытки задобрить его напрасны. – От кого послание? – спросила Элспет, когда отец протянул ей небольшой пакет, перевязанный яркой шелковой лентой.

 – Не знаю. – Бал фур сел на стул во главе стола и пристально наблюдал за дочерью. – Парень, принесший пакет, ничего не сказал. Он ждет ответа.

 Элспет дрожащими руками вскрыла пакет. В этот момент она так явственно ощущала присутствие Кормака, что, казалось, он вот-вот войдет в гостиную. К верхней части маленького листочка пергамента была приколота очень красивая серебряная брошь с темно-красными гранатами. Ниже размашистым мужским почерком было написано: «Прости меня. Кормак».

 Обуреваемая нахлынувшими чувствами, Элспет тем не менее заметила, что отец и мать внимательно изучили брошь и записку, а затем вопросительно посмотрели на нее.

 – За что ты должна его простить? – сурово спросил Балфур.

 – Так, пустяки, – ответила Элспет, испытывая огромное желание уединиться, чтобы прийти в себя.

 – Посыльный ждет твоего ответа.

 – Просто поблагодарите его, – сказала Элспет и пошла к выходу из холла, еле сдерживая желание пуститься бегом.

 – И больше ничего?

 – Ничего.

 Как только дочь вышла, Балфур посмотрел на Пейтона.

 – Что-то очень беспокоит мою дочь.

 – Да, – согласилась Молди, сидя напротив Пейтона и не сводя с него строгого взгляда. – И это продолжается уже довольно долго. Что произошло между ней и Армстронгом?

 – И почему он просит у нее прощения? – добавил Балфур.

 Пейтон вздохнул и провел рукой по волосам.

 – Это вопрос не ко мне. Вам надо поговорить с Элспет.

 – Именно это я и собираюсь сделать, – сказал Балфур. – Мне бы хотелось только прощупать почву. Похоже, он обидел ее.

 – Да, но Элспет не позволит вам наказывать его, а тем более убивать. По правде говоря, он не заслуживает смерти. Во многом Элспет сама виновата. Она затеяла с ним игру и проиграла. Или думает, что проиграла.

 – А ты думаешь иначе? – спросила Молди, рассеянно поглаживая сжатый на столе кулак Балфура, чтобы смягчить его нарастающий гнев. – Полагаешь, все будет хорошо?

 – Да, – ответил Пейтон. – Хотя Элспет права, говоря, что слишком жестоко пробуждать в ней надежду, я думаю, еще не все потеряно. Просто приз в этой игре достался ей не так легко и быстро, как она рассчитывала. Ситуация очень непростая.

 – Теперь я совсем ничего не понимаю, – произнес Балфур.