— Я присоединяюсь…

— Я предлагаю избрать председателя, — сказала Глафира Генриховна.

— Сергея Сергеевича… Сергей Сергеича…

— Ну, разумеется.

— Сергей Сергеевич, берите бразды правления.

— Слушаю-с: беру…

— Прошу слова по личному вопросу, — сказал князь Горенский. — Господа, если вы выберете пьесу в стихах, честно говорю заранее: я пас. Воля ваша, я зубрить стихи не намерен.

— Ну, вот еще!

— Князь, вы прозаик, — пошутил Фомин.

— Никакие личные отказы не принимаются, — заявила Муся. — Сергей Сергеевич, предложите всем высказаться о «Белом ужине»… Виктор Николаевич, вы самый младший… Ведь в Думе всегда начинают с младших, правда, князь?

— То есть, ничего похожего!

— Я предлагаю предварительно выработать наш наказ, — воскликнул Никонов.

— И сдать его в комиссию для обсуждения.

— Господа, без шуток, ваше остроумие и так всем известно… Я начинаю с младших. Виктор Николаевич, вы за или против «Белого ужина»?

— Я не знаю этой пьесы, — сказал, вспыхнув, Витя и счел себя погибшим человеком.

Березин опять постучал по столу.

— Господа, я с сожалением констатирую, что Марья Семеновна узурпирует мои функции.

— Это возмутительно!

— Призвать ее к порядку!

— Ах, ради Бога! Я умолкаю…

— Молодой человек прав, — продолжал Березин. — Никто не обязан помнить «Белый ужин». Насколько я помню, пьеса вполне подходящая. У нас, вдобавок, есть чудесная Коломбина, — сказал он, комически-торжественно кланяясь Мусе. — Но ведь «Белый ужин» вещица очень короткая?

— Помнится, два акта, — сказала Глаша.

— Даже один, если вам все равно, — поправил Фомин.

— Этого, разумеется, мало. Какие есть еще предложения?.. Нет предложений? Тогда я даю слово самому себе… Господа, я буду говорить без шуток. — Лицо его внезапно стало серьезным, Муся тоже сразу приняла серьезный вид. — Господа, это очень хорошо поставить милый, изящный французский пустячок, но ограничиться ли нам этим? Я знаю, у нас любительский спектакль, пусть! Однако всякий спектакль, не осиянный подлинным искусством, это — вы извините меня, господа, — балаган! Пусть мы неопытные актеры, все же я прямо скажу: для меня в служении искусству нет разницы между любительским спектаклем и большой сценой!..

— Браво! Браво!

— Я предлагаю поэтому, господа, в дополнение к «Белому ужину», взять что-либо свое, настоящее, полноценное! — с силой сказал Сергей Сергеевич.

— «Балаганчик»? — озабоченно спросила Муся.

— Да, хотя бы «Балаганчик»… Впрочем, я выбрал бы другое. Господа, что вы скажете об «Анатэме»?

— «Анатэма» Андреева?

— Вы не шутите?

— Но ведь это длиннейшая вещь!

— Это очень vieux jeu , «Анатэма», старо! — возразил пренебрежительно Фомин. Березин быстро к нему повернулся.

— Старо, может быть, — отчеканил он, — но я за последним словом не гонюсь: было бы подлинное искусство!

— Браво!

— Все это хорошо, однако, кто из нас решится играть Анатэму после Качалова? — спросил Горенский.