— Как мама? — спрашивала маленькая Минерва.

— Да, совсем как твоя мама и как ты сама, моя дорогая, — отвечал отец, целуя девочку.

Даже став старше, Минерва часто думала о себе как о купидоне, танцующем под сводами замкам.

«Может быть, сейчас нас спасет именно любовь», — отчаянно сказала она себе.

Но как? Где ее найти?

— Наверное, я должен вернуться, — несчастным голосом произнес Тони, — Я не хочу, чтобы начались расспросы о том, куда я исчез.

— Как же ты улизнул?

— Я понадеялся, что никто не заметит, как я ушел в конюшни. А там я попросил грума оседлать лошадь для прогулки.

— Это звучит разумно, — заметила Минерва.

— Рядом с графом не может быть ничего разумного! — почти зло произнес Тони. — Если бы он узнал, что у меня есть тайна, он захотел бы выведать ее — и выведал бы, потому что привык получать все, что пожелает.

Когда Минерва слушала брата, ей хотелось разрыдаться. Однако что-то сдерживало ее, и она тихо произнесла:

— Ты делаешь большую ошибку, поддаваясь страху перед графом. В конце концов, он такой же человек, как и ты. Мы должны достойно встретить беду, Тони, и для этого нам понадобится вся наша… отвага.

Впервые после приезда Тони повернулся и в упор поглядел на сестру. Неожиданно он улыбнулся.

— Я тебя люблю, Минерва! — сказал он. — Ты так похожа на маму! Именно это она бы и сказала.

— Тогда, пожалуйста, Тони, не будь таким несчастным, — попросила Минерва. — Если. ты вспомнишь историю рода Линвудов, то обнаружишь, что нам часто приходилось сражаться за то, чего мы хотели, но семья всегда выживала. Выживем и мы.

Не находя слов, Тони положил руки на плечи Минерве и обнял ее.

— Ты просто замечательная! — воскликнул он. — Я буду молиться, как ты говоришь, чтобы Господь послал нам совет и помог справиться с этой проблемой.

— Мы справимся… обязательно справимся! — горячо подтвердила Минерва. — Но… прошу тебя, Тони… не играй больше.

— Может, я и дурак, но не законченный идиот! — ответил брат.

— Просто я думаю, что, если тебя снова пригласят сыграть, а ты наберешься храбрости отказаться, тебя будут не презирать, а уважать.

— Может, ты и права, — задумчиво произнес Тони. — С другой стороны, гости графа чертовски богаты и просто не могут себе представить, каково это — быть бедным, когда у них самих карманы трещат от золота.

— Понимаю, — произнесла Минерва.

Тони крепче обнял ее за плечи.

— Ты экономила на всем, а я только прожигал эти деньги в Лондоне, — покаянно сказал он. — Теперь мне так стыдно! Я чувствую себя таким подлецом!

— А вот это уже лишнее, — заметила Минерва. — Выше голову! Вспомни, как вели себя Линвуды, когда видели на горизонте паруса датчан и знали, что им нужно сражаться.

Тони издал смешок, больше похожий на всхлип. Потом он поцеловал Минерву в щеку и пошел к двери.

— Я возвращаюсь, — сказал он.

— А ты не уедешь в Лондон, не… не предупредив меня? — спросила Минерва.

— Конечно, нет, — ответил брат. — После того что ты сказала, я уже совсем не так испуган, как был. Бог видит, что у меня нет причин для веселья, но ты, Минерва, ты смогла представить вещи в гораздо менее мрачном свете.