Разве может кому-то грозить опасность в такую тихую прекрасную ночь?

Потом девушка вспомнила, как посол собирался искалечить графа, а потом попытался их утопить, и все так устроил бы, что никто в Лондоне не заподозрил бы его в преступлении.

Теперь Минерва поняла, что графу на самом деле грозит нешуточная опасность.

Девушка подхватила юбки и побежала.

Если испанец будет добираться до замка по дорожке, то Минерва опередит его, срезав путь через парк и заросли.

Злоумышленник намного обогнал ее, а граф потерял довольно много времени, отвозя Минерву домой.

Должно быть, убийца уже спрятался в доме и может напасть на графа на первом этаже.

В лунном свете путь был виден очень хорошо, и Минерва бежала так, как не бегала никогда в жизни.

Ей казалось, что дорога никогда не кончится, что расстояние между домом и замком неким непостижимым образом увеличилось во много раз.

Испанец может застрелить или зарезать графа, а тот ничего не подозревает и совсем не готов защищаться.

Когда граф будет мертв, убийца исчезнет с места преступления, и никто, даже полиция, никогда его не найдет.

Задыхаясь, Минерва прорвалась сквозь заросли и выбежала к черному ходу замка.

Ужин закончился довольно поздно, так что вряд ли все слуги уже легли спать.

В то же время они могли остаться только в салоне.

Минерва подумала, что, должно быть, только один из слуг остался, чтобы потушить свечи и запереть двери.

С трудом переводя дух, Минерва добралась до кухонной двери и с нахлынувшим облегчением обнаружила, что та еще не заперта.

Она пробежала по коридору мимо кухни, из которой не доносилось ни звука, и мимо буфетной, где разговаривали двое слуг.

Не останавливаясь, Минерва выбежала в холл.

Дежурного лакея еще не было, но свет уже был притушен — значит, граф ушел к себе.

Минерва рванулась вверх по лестнице, хотя и не могла уже бежать так же быстро, как прежде.

Наконец она достигла господских покоев и оказалась у двери в красную бархатную спальню.

Не останавливаясь, с чувством, что она опоздала, девушка толкнула дверь.

Она найдет графа мертвым на полу или в постели.

Однако граф, успевший снять только плащ, стоял у окна, раздвинув занавески.

Когда подгоняемая ужасом Минерва влетела в комнату, он недоуменно обернулся.

— Минерва! — воскликнул граф.

Не успел он замолчать, как девушка бросилась к нему на шею. Она так запыхалась, что не могла произнести ни слова, а только прерывисто дышала.

Граф обнял ее.

— В чем дело? Что случилось? — спросил он.

— Испанец… — смогла наконец произнести Минерва. — Он идет сюда… чтобы… убить вас!

Слова были едва различимы, потому что в промежутках между ними девушка продолжала судорожно глотать воздух.

— Я думала… что он уже… убил вас!

— Как видите, я до сих пор жив, — сказал граф. — Откуда вы узнали про испанца?

— Нет времени… он может прийти… в любой момент! — выдохнула Минерва. — Вы беззащитны… мне показалось, что я его видела… в кустах… а он расспрашивал в деревне… про вас… и про эту комнату.

Она умоляюще посмотрела на графа.

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Он не должен убить вас!

Она все еще задыхалась и с трудом могла говорить. На смену возбуждению пришло отчаяние — граф не поверит ей и решит, что она выдумала какую-то несуществующую опасность.

Какой-то внутренний голос говорил Минерве, что эта опасность — совсем не плод ее воображения, что посол хочет отомстить, а значит, граф умрет.

— Пожалуйста… приготовьтесь! — прошептала она.