— Очаровательно. — Мэлори сделала небольшой глоток шампанского и провела пальцами по бронзовой скульптуре, изображающей полулежащую фею.

— Я до сих пор пытаюсь понять, почему я получила приглашение. — Дана попробовала еще один канапе. — Никто в библиотеке больше приглашен не был. Дело в том, что вообще никто из моих знакомых больше не получил приглашения. Я даже подумывала о том, чтобы уговорить брата съездить со мной. У него чертовски хорошее чутье на всякого рода дерьмо.

Мэлори невольно улыбнулась.

— Вы совсем не похожи на библиотекаря.

— Я сожгла всю свою Лору Эшли 10 лет назад. — Дана пожала плечами. Беспокойно, с все возрастающим раздражением, она постучала пальцами по хрустальному бокалу. — Еще десять минут, и я сматываюсь.

— Если вы уйдете, я тоже уйду. Я бы чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы мне не пришлось возвращаться в Долину в такую грозу в одиночестве.

— Конечно, пойдемте. — Дана хмуро посмотрела в окно, дождь по прежнему барабанил в стекло. — Паршивая ночь. Да и день был чрезвычайно паршивый. Ехать всю дорогу сюда и обратно в такую погоду ради пары бокалов вина и нескольких канапе — подходящее завершение этого паршивого дня.

— У вас тоже? — Мэлори подошла к великолепной картине с изображением бала-маскарада. Сюжет наводил на мысли о Париже, хотя она никогда там не бывала, разве что в мечтах. — Я приехала сюда только в надежде установить новые контакты для Галереи. Гарантия сохранения работы, — добавила она, поднимая бокал в насмешливом тосте. — Так как моя работа в настоящее время находится в очень шатком состоянии.

— Моя тоже. Между всеми этими сокращениями и непотизмом, мне остается только приспосабливаться, мои часы урезали до двадцати пяти в неделю. Как, черт возьми, мне предполагается на это прожить? И мой домовладелец только что объявил, что повысит плату со следующего месяца.

— В моей машине что-то дребезжит, а я вместо ремонта спускаю деньги на эти туфли.

Дана посмотрела вниз и поджала губы.

— Потрясающие туфли. Мой компьютер сдох этим утром.

Развеселившись, Мэлори отвернулась от картины и приподняла бровь.

— Я назвала новую жену моего босса бимбо и пролила латтэ на ее дизайнерскую блузку.

— Окей, вы выиграли. — В порыве чувства товарищества Дана подошла и чокнулась своим бокалом с бокалом Мэлори. — Что вы скажете, если я предложу разыскать эту валлийскую богиню и выяснить, наконец, что здесь происходит?

— Так вот что это за акцент? Уэльский?

— Яркий, не правда ли? Но будь это возможно, я бы подумала…

Она прервалась, услышав характерное цоканье высоких каблуков по плитке.

Первым, что отметила Мэлори, были волосы. Черные и короткие, с густой челкой, обрезанной, словно по линейке. Удлиненной формы огромные рыжевато-коричневые глаза напомнили ей о ванной комнате и ее феях. У женщины было треугольное лицо, так сверкающее румянцем, что это могло объясняться только сильным волнением, нервным возбуждением или превосходной косметикой.

Ее пальцы теребили маленькую черную сумочку, так что Мэлори все-таки остановилась на нервах.

Она была одета в красное, как стоп-сигнал светофора, укороченное платье, тесно облегавшее изгибы ее тела и открывающее великолепные ноги. Ее четырехдюймовые каблуки были острыми как кинжалы.

— Привет, — сказала она с придыханием, в то время как ее пристальный взгляд уже пробежался по комнате. — Ммм… Она сказала мне пройти именно сюда.