Ведун помнил, как вчера подорвал немалый куст и опалил целую поляну, пробуя заговор огня, но иного выхода в данной ситуации он не видел. Нужно просто слова говорить потише и руками сильно не махать. Не любят огневики лишней суеты. Облизнув пересохшие губы, Олег зашептал тихо, но быстро. Вспышка - и на ладони задрожал маленький язычок огня, а под ногами прошуршали маленькие существа, сыпля разноцветными искрами.

    -  Спасибо, други огневики, дети Перуновы, - шепнул ведун им вслед.

    Середин приблизился к двери в жилой сруб, протянул руку с огоньком. Вздрогнула тьма, отступила, таясь по углам. Пока ничего страшного не показывалось. Свежая солома, зачем-то сваленная в углу, наполняла воздух одуряюще пряным ароматом, на бревенчатых стенах застыла копоть. И тишина. Даже стук сапог глухо звучал, от стен не отскакивал, а словно тонул в них. Олег приблизился к печи, собираясь заглянуть в соседнюю комнату, и вдруг услышал - нет, почувствовал - какое-то шевеление в сенях. Он резко обернулся и заметил, как кто-то прошмыгнул в углу, потом еще и еще. Настолько стремительными оказались эти твари, что ведун не успевал даже разглядеть их. Внизу живота возник противный холодок - Середин быстрым движением пересадил огонек на плечо, перекинул из-за спины на руку щит, начал пятиться обратно, к выходу.

    Под ногами мелькнула тень, и ведун резко опустил щит - послышался глухой удар, деревянный диск чуть повернуло, и тень исчезла. Почти сразу послышалось едва слышное шипение, тихий чавкающий звук. И из темных углов, словно в кошмаре ребенка, наслушавшегося на ночь страшных сказок, стали появляться длинные сгустки тьмы. Они стелились по полу, извивались спиралями, уплотнялись и обретали более узнаваемые формы.

    Ведун, повернув голову, резко дунул на сидящий на плече огонек - тот полыхнул ярким светом, едва не опалив щеку, и мгновенно разогнал мрак. Середин облегченно перевел дух: гиены. Всего лишь обычные трусливые гиены, которые питаются падалью, тем, что им оставляет насытившийся хищник. Теперь ведуна уже не пугал их мерзкий лай, горящие жадностью глазки. Хотя, конечно, лучше встретиться с одним львом, нежели с сотней таких вот трупоедов.

    Между тем твари следили за застывшими людьми с голодным азартом. Похоже, им хотелось поиграть, напугать жертву до безумия, а уже потом разорвать зашуганную беззащитную добычу. Однако ныне им сильно не повезло: их увидели.

    Выгнулась в прыжке одна гиена - Олег ткнул острием сабли прямо в распахнутую пасть. Падальщица взвыла и, упав на пол, рассыпалась прахом. Тут же сразу две твари кинулись на Середина с разных сторон - одну он принял на щит и располосовал вдоль хребтины, после чего, перебросив клинок, отсек голову второй. И к его ногам посыпались две горсти пыли.

    -  Кто это, ведун? - сжала клинок двумя руками Кира.

    -  Нечисть, - кратко ответил Олег, словно это могло хоть что-то прояснить. Ведун надеялся только на то, что эти колдовские хищники не оживают после смерти, подобно криксам, которые, даже разрубленные в куски и раскиданные по сторонам, потихоньку сползаются, слипаются, чтобы снова стать единым целым и опять порхать над чахлыми болотными березками или ползать по рыхлой тине.

    Тихо порыкивая и ехидно хихикая почти по-человечески, гиены кружили вокруг добычи. Люди прижались спиной к стене, и твари больше уже не рисковали приближаться на расстояние удара. Казалось - все успокоилось, опасность миновала. Но только на первый взгляд: Середин прекрасно понимал, что время играет против них. Люди рано или поздно устанут, им захочется посидеть или даже поспать. Подаренный Перуном огонь тоже наверняка имеет какой-то срок действия - а выжить в темноте в схватке против целой стаи нет ни единого шанса.