Волны боли становились все слабее и слабее, пока не перестали ощущаться вовсе. Ученый моргнул — и только тут понял, что с того момента, как Серкадион Мани коснулся его своей игрушкой, он не раскрывал крепко зажмуренных глаз. Едва комната перестала плыть перед глазами, Уэллен заметил в ней небольшие перемены. Не понимая, когда Мани успел сделать перестановку, он посмотрел на Забену.

На ее месте стоял карлик.

— Вышло несколько дольше, чем я предполагал, — заметил приземистый человечек почти дружелюбным тоном. — Мало кто посвящает себя знанию так, как это сделал ты. Я имею в виду, из краткоживущих.

— Что ты со мной сделал? — Уэллен безуспешно пытался вырваться, но щупальца держали крепко. — Где Забена?

— Весьма типичные вопросы. А что-нибудь пооригинальней? Сейчас.

Мани коснулся пальцем одного из щупалец, и те принялись разворачиваться. Меньше чем через минуту ученый был свободен.

Что ты сделал с ней?

Отослал. Или ты предпочел бы, чтобы она столько времени ждала здесь?

— Времени… — Он взглянул на сгорбленного колдуна. — Сколько же я… ведь это продолжалось всего несколько мгновений, верно?

Мани сочувственно покачал головой:

— День успел смениться ночью, мой юный ученый друг. В твоем сознании оказалось куда больше, чем я ожидал. Мы куда более схожи, чем я думал поначалу. Должен сказать, такие встречи придают свежих сил…

Однако Уэллену хотелось вовсе не общих слов.

— Что эта штука сделала со мной?

— Просто читала память. Как сознательную, так и ту часть, где хранятся все знания и ощущения. Ты сам понимаешь, что в мире ничего не пропадает бесследно. Сохраняется даже то, что узнаешь мимоходом. Мое творение отыскивает это все и воспроизводит.

Бедлам с интересом взглянул на волшебный предмет в морщинистой руке карлика.

— И что же ты со всем этим будешь делать?

— Просмотрю позже. Времени всегда достаточно. Может быть, и через несколько лет, но оно обязательно найдется.

Уэллен почти расслышал усталость в голосе карлика.

— Ты можешь отвести меня к Забене?

— Конечно.

Серкадион Мани коснулся лба и заморгал.

— Что случилось?

— Этот Король-Дракон становится надоедливым. Знал бы я, что он доставит столько хлопот, оставил бы его снаружи, биться в стенку.

Бедлам припомнил уже мелькавшую мысль.

— Отчего же ты попросту не убьешь его? Ты же мог это сделать.

— Я еще не изучил его и не скопировал его память, — отвечал Мани, словно все это разумелось само собою. — У меня ничто не пропадает даром.

Затем они оказались в другой комнате. Забена, расхаживавшая от стены к стене — и, пожалуй, уже довольно давно, — замерла на месте. Ярость и разочарование прорвались наружу, едва она увидела карлика.

— Ты! Как ты посмел держать меня здесь все это время?! — Она бросилась к Уэллену и крепко обняла его. — С тобой все хорошо? Скажи же что-нибудь!

— Все в порядке, Забена. Кроме нескольких встрясок, я ничего и не почувствовал. Он не причинил мне вреда.

— А он об этом думал? — Не отпуская ученого, она взглянула на Серкадиона Мани. — Спроси его сам, Уэллен! Спроси, что бы он делал, если бы покалечил тебя!

— Я весьма сожалел бы об этом, — ответил карлик, не дожидаясь вопроса Бедлама. — Утрата знания всегда достойна великого сожаления.

— Больше, чем утрата жизни?!

— Жизнь сменяется другой жизнью, а знание зачастую пропадает надолго.