Взглянув в сторону двери, Уэллен внезапно понял, что у него есть шанс на спасение. Единственный и смертельно опасный: в случае неудачи он окончательно восстановит бывшего товарища против себя.

— Я понимаю, капитан, это тяжело, — сказал он самым сочувственным тоном, на какой был способен. — Но у тебя еще есть время все обдумать и все учесть. Я ведь могу и ошибаться! Идем, куда там ты хотел меня отвести, а? Пока дойдем, успеешь.

Глаза Яльзо, снова закатившиеся под лоб, обратились к нему.

— Чего ты хочешь добиться, господин магистр?

— Помочь тебе хочу!

— Помочь… ну ладно.

Уэллен сосредоточился. Теперь важнее всего — не думать об этом ходячем трупе как о старом друге, о капитане Яльзо, иначе весь его замысел может пойти прахом.

Капитан повел его к выходу. Уэллен, не отрываясь, смотрел на факелы, горящие по обе стороны от двери.

Яльзо держал его только за одну руку.

И молчал: либо до сих пор был занят душевной борьбой, либо просто решил, что разговоры — только пустая трата его поддельных жизненных сил. Ученый, шедший почти бок о бок с ним, старался доиграть свою роль до конца.

— В конце концов, может быть и другой способ, капитан. Сумрак — чародей искушенный; быть может, он…

— Он будет мертв, парень. Совсем как я давеча.

При этих словах Уэллен едва не выдал себя. На кого же еще направлена атака Повелителей Мертвых? Может, они решили покончить со всеми противниками сразу, пока их бдительность замутнена пеленой фальшивой безопасности? Может, опасность угрожает даже самому Зеленому Дракону? Если так, он, Уэллен, тем более должен освободиться!

Факел был почти в его руках. Еще два шага… Один…

Яльзо все еще ничего не замечал. Отреагирует ли он так, как рассчитывал Уэллен?

Последний шаг… Факел — в пределах досягаемости.

Уэллен ринулся к нему.

— Не выйдет, господин магистр, — печально произнес Яльзо. Он дернул Уэллена за руку, едва не оторвав пленника от пола. Силы рывка было достаточно, чтобы ученый — даже помимо собственной воли — упал на капитана.

Этого Бедлам и добивался. И вложил в удар все свои силы. Столкнувшись, живой и мертвый, несмотря на тяжесть последнего, врезались во второй факел.

Лошадь, созданная Забеной — или, точнее, Повелителями Мертвых, — была такой же холодной и безжизненной, как и несчастный Яльзо. На ощупь — иссохший от времени труп, хоть и не время было подбирать определения. Уэллен хотел только знать, насколько успело высохнуть тело мертвого капитана.

Оказалось, очень сильно.

Спина и бок Яльзо вспыхнули, словно заготовленная на растопку лучина.

— Брось! — заревел моряк.

Растрескавшееся лицо его было наполовину объято огнем. Он, не думая, разжал руку и в отчаянии попытался сбить пламя. Бедлам же, не теряя времени, отшатнулся к другому факелу, выдернул его из подставки и вновь повернулся к жуткой фигуре.

На глаза его навернулись слезы. Если бы и вправду существовал способ воскресить друга…

— Прости меня, Яльзо. Прости…

— Ты пойдешь к нам! — отвечал хор повелительных голосов.

То, что осталось от мертвого лица, уже ничем не напоминало капитана. Яльзо больше не было; теперь его телом полностью управляли Повелители Мертвых. Одна рука трупа успела сгореть без остатка. Вторая же, охваченная пламенем, словно перчаткой, потянулась к ученому.

Уэллен вонзил факел в живот трупа. Огонь полыхнул вверх, превратив весь торс мертвеца в пылающий костер. Занавеси и украшения из мхов позади него тоже загорелись. Уэллен, почти ослепленный вспышкой, утирая пот со лба, пятился прочь из комнаты.