За считанные мгновения труп сгорел. Уэллен наблюдал за ним; но законченному лицу текли слезы, оставляя за собою светлый след на щеках. Он вспоминал Яльзо, каким тот был при жизни. Он не сомневался, что его друг отчасти действительно был здесь, но в то же время здесь были и некроманты, управлявшие капитаном, как марионеткой.

Так издеваться над жизнью — нельзя!

Времени на оплакивание Яльзо не было — к тому же ученый успел сделать это раньше. Теперь следовало думать о живых. Выскочив в коридор, Уэллен хотел бросить факел, но вовремя сообразил, что Сумрак и Забена сейчас, вполне возможно, отражают точно такие же нападения. Факел еще мог пригодиться. Уэллен предполагал, что волшебнице грозит меньшая опасность — если он верно понял, Повелители Мертвых нуждались в ней, чтобы проникнуть в берлогу Зеленого Дракона. Он не мог надеяться освободить ее в одиночку. Ему и самому-то удалось бежать только потому, что некроманты, скорее всего, сосредоточили все силы на самом опасном противнике. На Сумраке.

Сумрак представлял собою, пожалуй, единственную надежду на освобождение Забены, но Уэллен понял, что не может бежать к нему, не взглянув, что с волшебницей.

В коридоре стояла мертвая тишина. Не слышно было ни драконов, ни звуков битвы. Либо все погибли, либо никто ничего не знал о происходящем. Скорее всего, последнее — ученый сомневался, что некромантам одновременно удалось одолеть чародея и уничтожить драконов.

Бентон Лор разместил пришельцев совсем рядом друг с другом, однако Уэллен не видел и не слышал ничего. Неужели Сумрака застали врасплох или во время приступа безумия? Уэллен побежал по коридору, все еще доказывая себе, что сначала он должен помочь Сумраку. Что, если против чародея применили тот же трюк, что и против самого Уэллена? Ведь искатели сумели нанести удар мрачному колдуну, высвободив его же собственные воспоминания. Не могли ли Повелители Мертвых проделать с Сумраком то же самое, только с большим успехом?

Завернув за угол, он резко остановился.

В коридоре, лицом друг к другу, стояли два стражника. Значит, для гостей-людей — и стража человеческая, подумалось Уэллену. С виду стражники были не зачарованы и не убиты. Оба взглянули в его сторону, и один выхватил из ножен короткий меч.

— Назовись!

— Магистр Уэллен Бедлам! Что…

— Это — один из пришельцев, которых командор привел, — объяснил напарнику стражник постарше. — А тебе, господин магистр Бедлам, не стоит но коридорам бродить. Кто их не знает, в два счета заблудится. А молодым драконам не всегда объяснишь, что гостей Его Величества кушать не положено…

— Вы что-нибудь слышали?

— Нет. А что случилось?

Часовые смотрели на него скептически. Ученый и сам понимал, что выглядит диковато.

— На меня только что напал человек, которого я в последний раз видел мертвым, в когтях дракона!

Тот, что помоложе, хихикнул:

— Ну, тогда он вряд ли много беды натворил, верно?

— Ваш хозяин…

— Не трать слов на этих слепцов, — загремел голос, принадлежавший, казалось, воплощению самого рока.

Уэллен подумал, что так может говорить судья, провозглашающий смертный приговор… а может, и сам палач.

Или оба в одном лице.

Голос принадлежал Сумраку.

Он стоял посреди коридора, позади стражников. Те, развернувшись, точно ужаленные, подняли оружие. Сумрак шевельнул пальцем — и солдаты упали. Они остались живы и даже в сознании, только не могли ни двигаться, ни говорить.