|
Леопольдина составила такой точный атлас, что могла определить не только день, но и час, наиболее подходящий для ворожбы. В этот час мы вчетвером собирались в мансарде и смотрели, как она втыкает топорик посреди «бассейна»: так, чтобы он находился в равновесии и не падал, присыпая для этого золу вокруг его лезвия горкой и слегка утрамбовывая, чтобы та удерживала его, но вместе с тем позволяла вращаться подобно стрелке компаса. И топорик действительно поворачивался, однако не раньше, чем Леопольдине удавалось, приложив немало усилий, убедить его сделать это — сам по себе он падал, и удержать его можно было, лишь применив множество заклинаний. Если предстояло кораблекрушение, сулящее нам выгоду — эта выгода обеспечивалась тем, что мы зарывали в золу золотые монеты, направляя гадание в нужное русло, — то топор очень медленно, почти незаметно для глаз поворачивался, указывая обухом туда, где оно ожидается. После того как нам удавалось определить сам факт кораблекрушения и его место, мы переходили из макрокосма в микрокосм: разворачивали на столе обычные карты уже известного участка и уточняли координаты надвигавшейся катастрофы при помощи оккультомантии или, если она не помогала, сидеромантии. Первый вид гадания представлял собой следующее: двадцать одна игла помещалась в стеклянное блюдо, поставленное поверх мореходной карты. Затем в блюда медленно подливалась вода, причем дождевая, и при этом она не должна была находиться в жестяной или оловянной посуде. Сквозь воду мы могли видеть, как большинство иголок указывает в сторону одной и той же точки. Второй вид гадания, похожий на первый, заключался в отслеживании движений соломинок, положенных на раскаленную докрасна чугунную сковороду. Впрочем, раскаленная докрасна лопата тоже подходит. Так мы определяли точное местоположение грядущего кораблекрушения. Потом Лео с помощью астрологических процедур предсказывала наиболее вероятную его дату, и нашему Каликсто оставалось только проследить, чтобы «Сорор Мистика» оказалась ближе к этой точке, чем какое-либо другое судно. Et voila, так нам удалось стать богатыми. Причем очень богатыми. H?las, пока мы не выработали столь точные методы ясновидения и пока само Логово строилось и обустраивалось, я жила в башне — словно старая ведьма из какого-нибудь романа, в каковую мне вскоре предстояло превратиться, — а близнецы поселились на борту нашей «Сорор Мистика». И вот однажды вечером я рискнула выйти из дома (на что отваживалась редко, потому что в последнее время привлекала взгляды прохожих; порой они останавливались и участливо спрашивали о моем здоровье, ведь я совсем потеряла аппетит и сильно исхудала, моя бледность усилилась, а волосы стали не просто седыми, а серебристыми, и по ночам мне приходилось скрывать их сияние с помощью широкополой шляпы) и пошла вдоль по Кэролайн-стрит к морю, к нашей шхуне. Полночь уже настала, но я захватила с собой корзинку с вином и закусками: немного шоколадных конфет, фрукты и прочую снедь. Я решила сделать приятный сюрприз всей моей троице, как я мысленно их называла. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ …Гнусная поспешность — Так броситься на одр кровосмешенья! Нет и не может в этом быть добра. — Но смолкни, сердце, скован мой язык! У. Шекспир. Гамлет (Перевод М. Лозинского) На борт шхуны я взошла тихо — так тихо, что позднее мне стало казаться, будто я и впрямь ожидала застать там то, что застала, увидеть, что увидела. |
