— Верно.

— Тебе стоит поднять вопрос на городском собрании.

Ноа провел рукой по волосам, вспоминая о случившемся на последнем сборе мечтателей. Его бросило в жар при одной только мысли о том, как Хейзел стояла перед ним на коленях. Должно быть, она вспомнила тот же момент. Ее щеки покраснели, а зрачки расширились.

— Ты хотел остаться.

Он покачал головой:

— Нет, я очень хотел пойти с тобой.

— Ноа.

— Хейзел.

Она нахмурилась, опустив руку на бедро:

— Надо было сказать мне. Мы могли досидеть до конца.

Ноа одарил ее дерзкой ухмылкой в надежде скрыть неуверенность и панику, охватывавшие его при мысли о том, как он презентует свою идею всему городу.

— По-моему, в той кладовой мы провели время гораздо лучше, чем если бы остались.

Хейзел не попалась на удочку и продолжала недовольно поджимать безупречные губы.

— Тебе нужно хотя бы обсудить это с мэром.

— С твоим отцом.

— Мне нравится называть его мэром, когда говорю о нем в профессиональном ключе.

Ноа подавил улыбку:

— Само собой.

— Я серьезно. Поговори с ним. По-моему, это прекрасная идея, Ноа. Ты проделал отличную работу, а если продолжишь в том же духе, то, думаю, это будет просто замечательно для города, для тебя… и…

Она замолчала, когда он обхватил ее лицо ладонями. Ему было необходимо поцеловать ее, остановить поток этих прекрасных, волшебных слов, лившихся из ее уст, потому что он не мог их постичь. Ему нужно было замедлить их. Он хотел изучить их неспешно, по одному. Расставить их на своем подоконнике, словно тайные сокровища.

Хейзел Келли думала, что он создал нечто прекрасное.

Впервые за долгое время он не чувствовал себя неудачником. На миг ему даже показалось, что он может быть достоин такой девушки, как Хейзел.

Ноа хотел остаться в этом моменте навсегда. Поэтому поцеловал ее, медленно, долго и нежно. Пока эта нежность не стала мучительной и отчаянной и Хейзел не начала издавать тихие стоны и всхлипы возле его губ, крепко сжимая пальцами его плечи.

Он хотел подтолкнуть ее к кровати, уложить на подушки и целовать повсюду. Хотел почувствовать ее вкус. Ощутить, как она обхватывает его ногами, пока он погружается в нее.

Внезапно она отстранилась:

— Подожди.

Ноа остановился, не убрав руки из ее кудрей; его мысли опережали события на пять шагов.

— Что такое?

— Ты должен это прекратить.

— Что именно?

— Так меня отвлекать, когда мы говорим о чем-то настоящем.

— Это тоже настоящее. — Он наклонился и вновь поцеловал ее, но Хейзел отстранилась.

— Нет, так ты сбегаешь.

Ее слова ранили.

— Думаешь, раскусила меня, Хейзел?

— Я просто хочу, чтобы мы поговорили и ты при этом не использовал свое…

— Что?

— Свое тело, чтобы меня отвлечь.

Ноа знал, что его улыбка жестока, знал, что вымещал злость, ведь всего минуту назад был очень счастлив, а теперь вновь почувствовал, будто ему нечего ей предложить, но, похоже, не мог остановиться.

— Разве ты здесь не для этого? Я тебя развлекаю, пока тебе не исполнилось тридцать. Именно этого ты от меня и хотела.

Хейзел сникла, и он не понимал, как этот вечер мог так ужасно испортиться.

— Тогда нам, наверное, стоит прекратить.

В маленькой комнате слова Хейзел прозвучали громко и решительно.