– За эти пять месяцев они ни разу не шевельнулись и никого не укусили, – улыбнулась она, кивая на беломраморных людей. – Поэтому я почти начала верить, что и дальше все будет хорошо. Я видела немало таких в Мега Палатионе и даже в гинекеях. Если василевс позволяет держать каменных людей там, где живут его жена и дочери, надо думать, никакой опасности нет.

– Ты наблюдательна и мудра, – снова улыбнулся Савва. – Знаешь, многие люди глазасты: все примечают. Но только умные люди умеют делать из увиденного полезные выводы.

– Хотела бы я, чтобы насчет меня ты оказался прав, – Эльга подавила вздох.

Видела она очень много. Казалось, в одном только палатионе Маманта она увидела мир более широкий и наполненный, чем познала за тридцать шесть лет жизни на Руси. Но вот выводы… Выводы получались настолько простые, что она не верила этой простоте.

– Садись, – она показала этериарху на скамью напротив себя. – Но сколько смотрю на этих идолов, а все мне кажется, что они были живыми людьми.

Вблизи ее любимой скамьи сидела на мараморяной подставке белая женщина с царским венцом на голове. Закутанная в мафорий, она одной рукой опиралась о камень, а в другой держала пучок колосьев и пристально глядела куда-то вдаль. Эльге часто хотелось спросить у царицы: кого ты ждешь? Мужа из полюдья? Сына из похода?

Жутко и подумать, как давно царица ждет… Как бы то ни было, тот, кого она любила, давно уже мертв. Но встретились ли они?

– Ты ведь не знаешь сказания о девах Горгониях? – обратился к ней Савва. – И о той из них, что звалась Медуса?

– О Медусе… как ты сказал? – Эльга повернулась к нему. – Медуся? Это она? Ее так зовут?

Эльга кивнула на царицу с колосьями, но Савва покачал головой:

– О нет. Будь здесь статуя Медусы, она бы тебе не понравилась, хотя в Мега Палатионе есть ее изображения, ты могла их видеть. В давно минувшие времена, когда греки поклонялись ложным богам, морской владыка породил трех дочерей, и их назвали Горгониями, что значит «ужасные». Они поистине были ужасны, ибо на головах вместо волос у них росли ядовитые змеи. Они появились на свет, имея на себе род кольчуги: все их тело покрывала чешуя из меди, которую не брал ни один меч. Руки их были также из меди, а когти – из острого железа. Еще у них имелись крылья из золота, и на них они могли носиться быстрее ветра. Зубы их были подобны длинным ножам, губы – красны как кровь, а глаза горели такой яростью и злобой, что при виде их всякий смертный обращался в камень. Все окрестности их жилища полнились окаменевшими от ужаса людьми. Как тебе кажется: возможно ли, что эти люди, кого мы здесь видим в камне, – жертвы дев Горгоний?

Эльга потрясенно смотрела на каменную стражу вдоль галереи. Так она и знала! Сразу же видно, что эти люди родились от живой матери, как всякие смертные. И теперь ясно, какое злое колдовство обратило их в камень.

– И г-где они жи… жили? – Она перевела взгляд вытаращенных глаз на Савву. – Эти Горгонии?

– Говорят, что обиталище их стояло на крайних западных пределах мира, на берегу реки под названием Океан.

Не сказать чтобы Эльга представила себе, где это, но боялась, что для таких чудищ, да еще крылатых, не слишком далеко.

– Королева, не тревожься! – Савва пересел ближе к ней и накрыл ее руку своей загорелой морщинистой рукой. – Я же сказал: это случилось в языческие времена, до того как родился истинный Бог. Но Иисус Христос, явившись к нам, лишил силы всех чудовищ и все зло древности. Ты уже вошла в Христову дружину, и теперь Он защищает тебя от всего этого.