Греки действительно помогли: построили метательные машины, правда, не дали греческого огня и не раскрывали его секрета, помогли судами, продовольствием, даже оружием.

Святослав снова хохотал:

— Греки готовы меня на руках к Саркелу отнести, только бы их не трогал! А не поручить ли мне им взять крепость за обещание убраться от Таврии подальше?

Посол, услышав это, бледнел и вымученно улыбался. По сути, князь был прав, правитель Херсонеса готов был бы сам взять Саркел, если бы знал, что русский князь уже в Киеве. Святослав хитро подмигнул послу:

— Только царя Иосифа и его воев оставил бы в живых, а? Чтоб у меня в боку сидела такая заноза. Не-ет… я Иосифа сам придушу, а потом? Там видно будет, на кого пойдем!

Послу было не по себе.

Русские взяли Саркел, показав умение не только громить с налету, но и осаждать и штурмовать по всем правилам военного искусства. Греческие наставники быстро оказались не у дел, воины Святослава сами разобрались в том, как управляться с метательными машинами, сообразили, как и когда их выдвигать, чем немало озадачили греков, достаточно быстро справились с Саркелом. Разрушать легко, русичи очень быстро разметали крепость, которую строили хазары с помощью византийцев. Князь приказал сровнять ее с землей, и дружинники сделали это с удовольствием. Вернувшиеся в Херсонес греки только качали головами — у князя совсем не варвары в войске, и сам он на такого не похож. Опасный полководец князь Святослав, очень опасный!

Русские ушли от Саркела, и снова не туда, где их ждали у днепровских порогов опомнившиеся печенеги. Еще раз Святослав показал свое умение мыслить, он увел дружины через земли волжских булгар и вятичей. И те, и другие подтвердили свою покорность князю. Оставшиеся в живых хазарские беки спешно присылали Святославу богатые дары и заверения в вечной дружбе и подданстве. Печенежские князья, зря просидевшие у днепровских порогов в ожидании возвращавшегося с богатой добычей русского войска, только зубами скрипели от досады.

Княгиня Ольга тоже не совсем понимала сына: так хорошо начал поход, до Киева уже доходили известия о разгроме Итиля, Семендера и многих крепостей Хазарии, о пожаре в Тмутаракани, о том, что князь вот-вот возьмет под себя все побережье…. И вдруг гонец принес весть, что Святослав отправился… воевать Саркел. Ольга изумилась: ну зачем ему эта крепость, когда на берегу Сурожского моря так много богатейших городов?! Да, князь Игорь тоже возвращался, не дойдя до Царьграда, но его встретили там греческие послы, дали хороший выкуп…

Даже умный Претич, и тот не понял, зачем князю Саркел. Зато грек Михаил усмехнулся:

— Нет, княгиня, дело не в крепости, а в том, что в ней засел недобитый царь.

— Да что этот царь может?!

— Он ничего, но его именем начнут снова собирать Хазарию. Прав Святослав, во всем прав. И что не пошел через степняков, тоже прав. Зачем свою голову под них подставлять? И вятичи княжью силу почувствуют, небось про победу-то уж узнали?

Ольга только плечами пожимала, это все ей казалось таким далеким и ненужным. Хазария, Саркел, даже вятичи. Что, своих земель мало? На них бы порядок навести. Киев князя месяцами не видит, здесь пора сильную руку показывать, а не на Итиле. Она уже стара, пора бы и Святославу впрягаться в княжьи заботы о Киеве, а его все вдаль тянет.

А Преслава просто радовалась, что Святослав возвращается домой. Хотя с самого рождения она слышала вокруг себя разговоры о походах, выгоде, союзах и тому подобном, но ее это не касалось, только теперь, став женой и матерью, она поняла, как это тяжело — ждать дорогого человека, пугаясь каждого стука конских копыт по деревянному настилу княжеского двора. Прошло то время, когда вдруг повернулось сердце Преславы к младшему князю, стоило Святославу уехать надолго, и она поняла, что муж ей дороже любого другого.