Подозвав его жестом, я приказал:

– Становимся здесь. Подгоняй зады, чтобы немедля стягивались. Ставьте телеги рядом друг с другом, в несколько рядов. Скотину загонишь в середину. Делай что хочешь, но чтобы через час все стояли в куче. Смотри, от сих до сих. Да, с этой стороны, вон до той кривой ветлы. Зад и начало прикроешь рогатками да возами так, как я показывал. Понял? Спрошу по всей строгости. С тебя, не с твоих людей. Исполнять… Капитан фон Штирлиц, вы тоже можете начинать. Козьма, выдвигайся со своими. Но, как я говорил, постепенно…

Почти сразу закипела работа.

В холмы скрытно ушли несколько разведчиков, среди которых был мой старый знакомый, поджигатель брандеров Тихон Рубец. Задача у них очень ответственная и опасная – вовремя скрытно выявить татар и дать нам сигнал, но парни лихие, сам отбирал, надеюсь, не подведут.

Растянувшаяся на половину версты колонна возов и телег постепенно стала втягиваться на стоянку. Среди них, отчаянно матерясь, метались Вавула и Аристотель Фиораванти, дрожавший над своей инженерией, как квочка над цыплятами. На первый взгляд дело двигалось очень медленно, но я знал, что быстрее сделать это невозможно. Оставалось только молиться, чтобы хватило времени.

Одновременно с основной колонной выдвинулась череда из двадцати небольших возов, груженных сеном да прочим хламом, и заняла позицию так, чтобы прикрыть табор с противоположной от реки стороны. Возки разворачивали тылом к распадку и устанавливали через одинаковые промежутки примерно в одиннадцать-двенадцать метров друг от друга. Педантичный шваб вместе с Хансенсом сам носился с куском бечевы и замерял расстояние.

Почему так?

Да потому, что двадцатичетырехфунтовая пушка, то есть орудие калибром в сто пятьдесят миллиметров, при стрельбе картечью на дистанции в сотню метров дает осыпь длиной в тридцать – тридцать пять метров и шириной в шесть – восемь. Это если стрелять свинцовыми кругляшами в контейнере из плотного рогожного куля, а если битым чугуном насыпью, то гораздо обширнее. Осыпь довольно неравномерна, но попавшая под нее любая цель, габаритами размером с всадника на лошади, обязательно будет задета.

То есть установленные через указанные промежутки двадцать орудий при одновременном залпе устроят сплошную гарантированную зону поражения шириной в двести метров. А распадок, через который нас могут атаковать татары, у́же.

Какое отношение имеют возы с сеном к орудиям? А это они и есть. Над каждой пушкой наскоро присобачили сбитую из жердей обрешетку, накрыли эту конструкцию поверху всяким хламом для маскировки и теперь, с расстояния, обман распознать довольно затруднительно. Особенно неспециалисту. Очень надеюсь, что среди татар таких специалистов не окажется.

Бутафория легко снимается, а при необходимости можно палить прямо вместе с ней. Но так опасно, потому что при выстреле все эти жерди разлетятся по сторонам. Могут и расчеты зацепить.

Время тянулось, как резина. Где-то за три часа до наступления темноты все для встречи татар уже было готово. Ратники заканчивали ставить частокол между орудиями и укреплять его фашинами.

Я весь изнервничался, сто раз все перепроверил и заново обдумал. Ну не могут татары не клюнуть на такую приманку. Должно сработать. Вот только когда? Сегодня под вечер, завтра утром или ночью? Ночью – вряд ли. В общем, когда бы ни ударили, все же лучше пораньше. Встретим как положено. Орудия на позициях, вагенбург готов. Его возведение не должно насторожить казанцев, сейчас любая стоянка войск так оборудуется. Да и не выглядит он сильно укрепленным.

При обозе чуть меньше ста пятидесяти моих латников и сотня вятских головорезов.