Ну или разросшиеся ветки кустарника попросту вышибут его из седла — и он полетит один! Копыто паро-коня зацепилось за торчащий поперек дороги толстый корень — и Митя судорожно схватился за рычаги, удерживая автоматон на дороге. Сердце колотилось в горле, во рту разом пересохло. Единственным и совершенно отчаянным желанием было развернуть автоматон и мчаться обратно, но сзади ехал Ингвар, да и кто сказал, что наверх выбираться легче? Медленно-медленно, Митя подал рычаги вперед. Перебирая ногами, будто на сцене Мариинского балетного театра, паро-конь двинулся дальше.

Небольшая площадка открылась неожиданно — вот Митя, судорожно закусив губу, вертит рычаги, тяжестью собственного тела уравновешивая крен автоматона, а вот уже стоит на ровной земле, рядом возвышается растущая из прибрежной воды зеленая стена высоченных камышей, а за ней слышится плеск открытой воды.

— Хотите сказать, что тут ездили на паро-телегах? — пристраивая паро-кота борт к борту с Митиным автоматоном прохрипел мокрый, как упавшая в ведро мышь, Ингвар.

— Хотела и сказала. — Даринка выпрыгнула из седла, и подхватила валяющийся на земле мелкий камешек. — А на чем тут Бабайко ездил и ездил ли вообще, я понятия не имею. Главное, что мы проехали, — и она метнула камушек в поросший травой берег.

— Вы! — выдохнул Ингвар, гневно глядя на Даринку.

Камешек ударился об берег и тот мигнул. Травяной склон вдруг взял и исчез, сменившись черным зевом прячущейся за стеной камыша прибрежной пещеры. Изнутри резко дохнуло запахом застоявшейся воды, тины, ржавеющего железа и одновременно тошнотворным и пугающим смрадом мертвечины.

— Сюда, — скомандовала Даринка, бочком пробираясь по узенькой полоске берега и исчезая во мраке.

— А вы уверены… — начал Ингвар, но Митя уже шагнул под полог тьмы и через мгновение услышал торопливые шаги. Он чиркнул спичкой, зажигая прихваченный из автоматона дорожный фонарь, и поднял его над головой. За спиной сдавленно ахнул Ингвар:

— Что… что это?

— А это те мертвецы, к которым вас пригласили, Ингвар! — наслаждаясь его ошеломлением, фыркнул Митя.

Глава 29. В пещере с драккаром

Громадная драконья башка нависала над Ингваром. Пасть ее была распахнута, будто намеревалась проглотить германца, а в глубине ее тускло поблескивал заряженный, но так и не вылетевший снаряд. Борта виталийскоrо парового драккара терялись во мраке — света фонаря не хватало, чтобы осветить его весь, а палубные надстройки упирались в свод пещеры. Поперек свода тянулась борозда, прочерченная трубой драккара, когда его загоняли внутрь. Пещера, запомнившаяся Мите огромной, гулкой, наполненной вкрадчивым плеском воды прячущегося в ней речного залива, и бродящими по стенам зловещими тенями, теперь, в присутствии стальной махины корабля, казалась маленькой и тесной. И наполненной смрадом — тяжелым, удушливым запахом разлагающихся тел.

Тела — те самые, разлагающиеся — лежали на нешироком береговом карнизе, тянувшемся вдоль стены пещеры. Свисали с борта драккара — одна половина туловища по одну сторону, другая — по другую. один лежал на спущенном с борта трапе, широко раскинув ноги и подмостив под голову лезвие секиры. Другой сидел, привалившись к борту и свесив голову на грудь — шлем съехал ему на нос, секира покоилась на коленях.