|
По дорогам меньше чем полусотней ехать — опасно. Народец в обозы сбивается. Что вы вдвоем дошли — удача немалая. — Бог хранил. — Антиф, сидевший по правую руку Славки, перекрестился. — О! Да этот гридь — ромейской веры! — зычно удивился приглашенный на пиршество и уже порядком набравшийся дан Хривла. — А мне врали, что Владимир всех христиан из Киева повывел. Один отец твой, Богуслав, да родичи его и остались. Или вы — сродники? — Побратимы. — Славка приобнял за плечи напрягшегося Антифа. — Это хорошо! — одобрил Хривла. Поднялся, вздел полный пива рог и возгласил: Коль в секирном звоне, В танце стрел кровавом Брата брат отыщет, Крепче нет союза, Радости нет больше, Чем тростник валькирий Выкосить мечами, Вранам снедь готовя, Вместе с побратимом! Осушил рог досуха, грянул его об пол… И сам грянулся — лицом в блюдо с жареными куропатками. — Добрая виса! — сказал Лунд по-свейски. — И воин добрый. Жаль мне его отпускать. Сколько мы с ним прошли вместе… С ним и конунгом нашим Вальдамаром. — Наместник с удовольствием окунулся в воспоминания: — Вот однажды пришли мы с конунгом нашим да ярдом Дагмаром в шесть кораблей на землю франков… * * * Сидели долго. Лунд всё рассказывал и рассказывал. А речь его становилась всё невнятнее… Славка на пиво не очень налегал. Как чувствовал. Едва разошлись по покоям, едва лишь закрыл Славка за собой двери, как в них негромко постучали. Девка. Славка подумал: Лунд прислал. Симпатичная девка. Даже чем-то на Рогнеду похожа. Но — не Рогнеда. — Прочь, — сказал он равнодушно. — Ты мне не нужна. Девка не обиделась. Оглянулась по сторонам опасливо, шепнула: — Княгиня зовет. Ступай за мной. И заторопилась по коридору. Славке ничего не оставалось, как последовать за ней. Идти к новой Рогнеде было ему страшновато. Он любил… Но ее ли? Что осталось в надменной правительнице от той жаркой юницы, что обнимала его в страшное время осады? В покои Славка вошел один. Девка постучала хитрым стуком и толкнула Славку к дверям. Затворив за собой двери, Славка на несколько мгновений замер, прислушиваясь и принюхиваясь. По извечной привычке воина. Пахло в покоях сладко. Благовониями, женщиной, грудным молоком. Дыхание слышалось лишь одно: быстрое, прерывистое. Беспокойное. А вот голос, который окликнул Славку, прозвучал ровно, даже насмешливо. — Чего испугался, гридь? Засады здесь нет, только мы. Не колеблясь более, Славка откинул парчу, разделявшую покои и альков. Недолго он удивлялся этому «мы». На краю широкого ложа сидела Рогнеда. Простоволосая, в длинной рубахе из паволоки с красной обережной вышивкой. Очень красивая, совсем не суровая, а мягкая и теплая даже с виду. Рядом, в резной люльке под крохотным балдахинчиком спал младенец. Рогнеда встала, откинула голову, пропустила пальцы сквозь густые золотистые волосы… Нет, она все-таки изменилась. |
