Алекс прильнул к ней. На виражах его тело идеально вписывалось в траекторию движения. Он сидел на мотоцикле с такой же ловкостью, как и танцевал. Интеллектуал, да притом физически развитый. Она знала, что долго будет вспоминать эту короткую поездку. Сена в огнях иллюминации вдоль всей скоростной автомагистрали имени Жоржа Помпиду, по ней, чтобы одолеть время, надо было ехать все время прямо, в направлении, противоположном течению реки. Была великолепная ночь. Луна, почти полная, отдавала медью, и небо казалось не черным, а скорее фиолетовым. Мартина упрекала себя за то, что замечает такие незначительные вещи, когда Виктору угрожает опасность. Но она изо всех сил старалась вести мотоцикл как можно лучше и быстрее. Проехала на красный свет, потом еще раз, какой‑то водитель посигналил ей, несмотря на слишком поздний или слишком ранний час ‑ что‑то около пяти утра, ‑ и Алекс одобрительно хлопнул ее по животу.

Кобра многому научилась, присутствуя на официальных ‑ или официозных ‑ обедах в «Корониде». Все эти врачи, токсикологи, заведующие стационарами весьма разговорчивы, если их умело расспрашивать. Поэтому Кобра знала, что действует в наиболее благоприятное время: с трех до шести утра в больницах минимум персонала, большинство стажеров отправились спать.

Двигаясь от таблички к табличке, Кобра нашла то, что искала. Отделение интенсивной терапии находилось на четвертом этаже. Выйдя из лифта, Кобра и Другая легко сориентировались и очутились перед дверью, запертой на кодовый замок. Кобра велела Другой подождать ее, а сама повернула назад. Она шла до тех пор, пока не увидела уборщика, толкавшего впереди себя тележку. Она сказала ему, что его ждут в отделении интенсивной терапии, поскольку дежурная медсестра пролила какое‑то едкое вещество. Уборщик недоуменно пожал плечами, ответив, что он только что оттуда. Кобра настойчиво попросила его вернуться, уверяя, что дело неотложное. Человек подкатил тележку к двери и набрал три цифры на пульте замка. Дверь открылась. Кобра подскочила к нему и дважды со всей силы ударила. Человек покачнулся, попытался защитить голову.

‑ Стань у двери! ‑ крикнула Кобра Другой.

Еще три удара кастетом, и человек упал. Они втащили его и тележку внутрь.

В конце небольшого коридора, посреди комнаты, похожей на неф собора, перед экранами дисплея сидели две медсестры. Они увидели, что к ним нетвердой походкой приближается беременная женщина, которую поддерживает медсестра. Обе встали. Подойдя к ним вплотную, Кобра пустила в ход кастет: она нанесла удар одной и другой медсестре, потом ударила еще и еще. Первая рухнула на пол; вторая, выругавшись, вцепилась Кобре в ноги, та снова ударила ее.

Она велела Другой связать медсестер и уборщика и заткнуть им чем‑нибудь рты, а сама устремилась в палаты. Всего их двенадцать. Все заняты. Шесть женщин, три старика, ребенок, двое мужчин ‑ один лет пятидесяти, другому на вид от тридцати до сорока.

Дани включила свет и подошла к кровати. Руки темноволосого мужчины лежали поверх одеяла, лицо было обращено к окну. Множество трубок отходило от него, однако лицо его было спокойно. Слышался звук его дыхания, слегка стимулируемого аппаратом для вентиляции легких. Кобра увидела, что капельница у него подсоединена к его шее слева. Наклонившись, она обнаружила две пластиковые насадки, куда можно было напрямую ввести шприц. Через несколько минут после того, как ему будет впрыснут калий, этот еще молодой мужчина умрет. А еще через несколько десятков секунд зазвонит прибор, контролирующий состояние больного. Сигнал тревоги, транслируемый с одного прибора на другой, зазвучит повсюду. Но всех этих секунд вполне хватит, чтобы покинуть госпиталь.

Приехав сюда, майор Брюс найдет в этой палате Другую, покончившую с собой, и мертвого друга.