‑ Тем более что желание уже угасло. Я думаю, это тоже диктовалось модой. Сегодня это хобби распространено и уже не так возбуждает.

‑ Хобби?

‑ Я шучу. Хотя, в сущности, не совсем. Жюстена все это привлекало больше, чем меня. У него бывают периоды, когда он целиком отдается какому‑нибудь… времяпрепровождению. Вы знаете, это свойственно его поколению.

‑ Правда?

‑ Да, тому поколению, для которых свобода испытывать наслаждение превыше всего. Это достигается через секс, но может и через нечто противоположное. Вы понимаете?

‑ Нет, объясните.

‑ Наркотики. Вот и все.

‑ Наркотики?

‑ Да. Чтобы выйти за пределы своих физических возможностей, подключить свой разум к великому целому. В конце семидесятых Жюстен долгое время принимал ЛСД. Он все твердил на каждом шагу, что у него нет привыкания, что он себя контролирует. Контроль, контроль ‑ это слово не сходило у него с языка.

‑ Странно, что вы рассказываете все это майору уголовной полиции.

‑ Жюстен прекратил принимать наркотики. А вы больше не зациклены на них. С тех пор как я узнала об этом, я стала вами восхищаться и испытывать к вам доверие.

Она произнесла это шутливым тоном светской львицы. Брюс, улыбнувшись в ответ, поинтересовался:

‑ А чем сейчас увлечен Жюстен Лепек?

‑ Спортом.

‑ Правда?

‑ Вы же видели его гимнастический зал.

‑ Да, я обратил на него внимание.

‑ Не зал, а чудо. Жюстен тренируется каждое утро, регулярно перед обедом посещает сауну, а перед деловыми ужинами бегает на механической дорожке. И очень счастлив.

‑ Однако по его виду этого не скажешь.

‑ Стресс подстерегает на каждом шагу. Я‑то не знаю, что это такое, мне ведь не приходится зарабатывать себе на жизнь. Что, звучит вызывающе?

‑ Есть немного.

Она смотрела ему прямо в глаза, и ее циничная болтовня звучала искренне, чему в немалой степени способствовало ее невозмутимое спокойствие.

‑ Надо вам сразу сказать, с таким мужем, как Жюстен, несмотря на всю эту видимость, мне немного скучно.

Она сделала паузу и, внезапно посерьезнев, продолжала:

‑ Именно по этой причине я сплю с Марко Ферензи.

‑ Вы?

‑ И еще потому, что он привлекателен. Вы об этом все равно бы узнали. Я предпочитаю забежать вперед. Но учтите, мой муж ничего не знает.

‑ А Карла Ферензи?

‑ Надеюсь, тоже. Хотя тут я не вполне уверена. Если так, то, учитывая ее характер, мы движемся прямиком к катастрофе.

‑ А Поль Дарк?

‑ Что Поль Дарк?

‑ Как связана его смерть со всем тем, что вы мне рассказали?

‑ Это, как у вас говорится, участие в деле третьих лиц.

‑ Дарк работяга, одинокий, деликатный. Иными словами, человек положительный в окружении каких‑то странных типов.

‑ В этом есть доля правды.

‑ И убийца это знал.

‑ Несомненно. Нам всем его очень не хватает, он был первоклассный менеджер. Он даже делал за Жюстена часть его работы.

‑ Стало быть, он владел стратегической информацией.

‑ Безусловно, владел, в отличие от меня. Я не могу вам сказать больше, чем могут Жюстен и Марко. Зато я могу сообщить, что Жюстен ‑ это, что называется, блудный сын. После того, как он хорошенько порезвился везде, от Бали до Марракеша, он решил вернуться в отчий дом и взять бразды правления из рук отца в свои собственные. Вообще‑то праздник на этом закончился, но он все‑таки нашел способ жить припеваючи, не оставляя поста менеджера. Вот все, что я могу вам рассказать. И рассказала. Не хотите посмотреть фотографии, которые сделал Хельмут?

‑ Я думал, что они так и не были опубликованы.

‑ Так они и не были, но Хельмут подарил мне несколько снимков. Хотите взглянуть?

Сидя в вагоне метро по дороге в госпиталь «Сен‑Бернар», Брюс прокручивал в памяти свой разговор с Дани Лепек.