Брюс, немного подумав, попросил Франклена выйти с ним на минуту. Он хотел выяснить у судебного медика конкретные детали, но ему не хотелось вдаваться в технические подробности, находясь рядом со вскрытым трупом. Просто из уважения. Франклен велел своему ассистенту начать взвешивание органов без него.

‑ Что такое, Алекс?

‑ Вот именно что ничего. Ни малейших следов взлома. Он читал детектив в кровати. Потом в домашнем халате открыл дверь, выпил со своим убийцей. Квартира в полном порядке, ничего не украдено. Тот, кто все это совершил, назвал себя Коброй. Или же так он обозвал жертву.

‑ Кобра?

‑ Да. К сожалению, тут‑то все и застопоривается. Я ничего не понимаю.

‑ В самом деле, не видно связи между стрихнином и змеиным ядом… хотя… Но нет, это лишь домыслы.

‑ Ну говори, говори, Тома.

‑ Если предположить, что Кобра ‑ это именно убийца, а не тот, кого он отравил, тогда между стрихнином и змеиным ядом есть связь.

‑ Какая?

‑ Убийца лишен того дара, которым Ее Величество Природа наделила кобру.

‑ Ты хочешь сказать, что он не может отравить, просто укусив жертву…

‑ Именно так, Алекс.

‑ Или впрыснув свой яд жертве в глаза, как это делает черная кобра. Этакая милая зверушка, стреляющая на три метра.

‑ И тогда он находит замену.

‑ Ага. Символический ход, который производит почти такой же эффект. После укуса кобры ты загнешься через пятнадцать минут в страшных мучениях. Потому что яд парализует твою нервную систему и блокирует дыхание.

‑ Все змеиные яды действуют таким образом?

‑ Нет, конечно. Надо различать гремучих змей и гадюк, с одной стороны, и кобр ‑ с другой. У первых яд с низким содержанием нейротоксинов, но с высоким содержанием энзимов. Эти энзимы вызывают нарушения сердечной деятельности и свертывание крови. С кобрами все наоборот. В их яде полно токсинов, которые поражают непосредственно нервную систему. В результате ‑ угнетение дыхания. Строго говоря, именно так и действует стрихнин.

‑ Интересно.

‑ Да, неплохо. Но аналогия не безупречна.

‑ Правда?

‑ Дело в том, что кобра, хоть и мерзкая тварь, но убивает только тогда, когда ее спровоцируют или когда она защищает свои яйца.

‑ Понятно, обороняется.

‑ Что касается твоей кобры, Алекс, то она является для того, чтобы уничтожить несчастного типа в халате, который тихо‑мирно читает книжку и никого не трогает.

‑ Моя кобра изображает дружбу, естественное желание пропустить с приятелем по рюмочке и заставляет беднягу в халате подыхать самым жутким образом.

‑ Так кто же в таком случае зверь, Алекс?

Щуря глаза, она представляла себе дракона, скачущего по гребню волны. Дождь с порывами ветра застилал пейзаж, и неистовство стихии пьянило ее. Ей это нравилось. Высунувшись в окно своего гостиничного номера, Мартина Левин смотрела на море. Вот уже несколько часов, как она в Довиле. В промежутке между двумя ледяными ливнями она успела побегать по пляжу, надышаться морским воздухом и наесться мидий.

До Руана рукой подать. Тем более если ехать на мотоцикле. Бабка живет недалеко от Дворца правосудия. Тетка ничего не знает о Мартине Левин, капитане криминальной полиции. Дело можно обделать так просто: тайно поехать в Руан, прийти на улицу Бонз‑анфан, что рядом с собором, рядом с площадью Вьё‑Марше и церковью Сент‑Жанн‑д'Арк, войти в дом к старухе под тем или иным предлогом и убить ее из табельного оружия. Подушку, чтобы заглушить шум, и пулю в голову. Потом пулю найдут в стене или в матрасе.

Или почище: удар в жизненно важную точку ‑ в висок, шею, солнечное сплетение.

Или, наоборот, способ более кровавый: удар холодным оружием.