И что-то ее интонация мне совсем не понравилась. Хотя тут и кроме интонации было отчего насторожиться. Эта рёку… такая же, как у тех троих. И чужак, явно чужак. Неужто все же… смотритель императора? Плохо, Аска, очень плохо. Когда не собиралась быть плохой девочкой, но все пошло как всегда. Коджи будет просто счастлив, а вместе с ним и директор Тэцуя.

Всадник тем временем спрыгнул с лошади. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам и спине, контрастируя с белым мехом; кончики прядей вспыхнули золотом рёку. Одно резкое движение – и вот он уже возле меня, настолько близко, что нас едва разделяет пара шагов. Нет, меньше… намного меньше. Шею стискивают его пальцы: длинные, сильные, гибкие, будто сама Плетунья одарила.

«Как можно увидеть пальцы, которые тебя душат?» – осознала я.

А потом поняла: он ко мне даже не прикоснулся, всегда лишь сжимает хлыст, которым, скорее всего, подгонял коня. Но вот ощущения… Это тактильная иллюзия или ментальное внушение?

Белая кожа, правильные черты лица, красивые, цуми побери. Из тех, что рисуют в книгах. Будто и правда какой-то небесный ваятель работал, задавшись создать произведение искусства. Сурово сведенные брови, губы поджаты с таким презрением, словно он видит не человека, а мерзкое насекомое.

А еще глаза. Они прозрачно-желтые, будто у хищного зверя. И в них полыхает что-то дикое и совершенно бешеное. Ему однозначно не понравился прием в школе Годзэн. Дура Фэнго, какого тебе не сиделось где-нибудь в столовой? Теперь у меня проблемы.

Большие. Проблемы.

– Чудесно! – В его голосе есть что-то глубокое, неподвластное пониманию и человеческому слуху. Или мне только кажется? Просто он произнес все таким тоном, что я почувствовала себя убогой нищенкой, которая посмела поднять взор на императора. – Прекрасно тут ученицы встречают приезжих.

Я попыталась отступить и поняла, что не могу. Рука в черной перчатке зависла над моей, но не касается, не говоря о том, чтобы удерживать. Однако я все равно не могу пошевелиться. Только смотрю в эти безумно-желтые глаза и теряю волю.

Да и все вокруг замерли соляными столбами.

Он чуть повернул голову, в левом ухе качнулась длинная янтарная сережка, такая… собранная из кусочков. Будто когда-то это было ювелирным шедевром, а потом разлетелось на осколки за один миг. Но ее владелец не пожелал убрать осколки с глаз долой, а слепил их вновь. И теперь это была больная, жуткая красота.

– Разойтись, – внезапно сказал он тихо и ровно.

Девчонки вздрогнули.

Я одновременно порадовалась, что тут нет Харуки и Мисаки, и тут же испугалась. Кто его знает, что на уме у этого… странного человека. Ученицы без слов начали расходиться. Чоу стояла до последнего, но потом осторожно потянула меня за рукав.

– Не трогай.

Тон по-прежнему ровный и спокойный, только ощущение, что хлестнули плетью. Чоу даже отшатнулась.

– Иди, ученица.

Слушая, как удаляются ее шаги, я поняла, что нервничаю. Нет, ну куда это годится? Заваруху начали Чоу и Фэнго, а вляпалась опять я. Чудесно. Отлично. Замечательно. Можно себе повесить медаль на шею. К тому же этот человек меня явно не собирается отпускать. Стоит и сверлит взглядом.

И тут я поняла, что совершенно не знаю, как себя вести. Нигде не прописано, что надо делать, если ты с дури саданула по смотрителю императора своей удвоенной рёку. Уверенность в том, что это смотритель, становилась все сильнее.

Нехорошо получилось. Я бы, наверное, тоже расстроилась.

– Приношу свои извинения, – наконец-то произнесла я, стараясь не мямлить, а говорить как можно искреннее. – Это все большое недоразумение, но…

– Кто тебе поднял так уровень рёку, ученица? – перебили меня.