-  Всё! - гордо заявил я, надуваясь от самодовольства. - Я же предупреждал, что я отличный игрок. Может быть, еще кто-нибудь из господ рискнет со мной сразиться?!

    Весельчак-чиновник, уязвленный своим фиаско, отсчитал мне проигрыш. Я вытащил из кармана пухлое портмоне, вернее порт-монет, как говорили в то время, и небрежно запихнул в него деньги. Объем моей наличности произвел ожидаемое впечатление и увеличил число моих потенциальных противников. Профи, однако, не полезли сломя голову в ловушку, а выставили против меня корявого человечка с отвислым сизым носом.

    -  Я, пожалуй, приму ваш вызов, - вежливо сказал он.

    -  Какую ставку желаете сделать? - небрежно спросил я.

    -  Давайте для начала играть по сто рубликов, - невинным голосом предложил он.

    -  Деньги иметь изволите? - поинтересовался я.

    -  Имею, - скромно сказал новый соперник.

    Я подозрительно оглядел его потрепанное платье.

    -  Предъявить можете? А то я, знаете ли, в долг не играю.

    Человечек побагровел от обиды, по-петушиному задрал голову и неожиданно рявкнул басом:

    -  Вы что, сударь, не верите слову дворянина?!

    -  Так как я не имею чести вас знать, а сто рублей деньги большие и их у вас может с собой не оказаться, то давайте сдадим заклад маркеру, дабы не сумлеваться друг в друге, - вполне резонно предложил я.

    Сизоносый отошел к приятелям, посовещался с ними и вернулся с деньгами.

    Мы передали наши заклады маркеру и разыграли кому начинать. Фортуна меня оставила. Разбивать пирамиду выпало сопернику.

    Он хорошо ударил и отправил в лузу свояка, слегка задев последний шар. Однако номер у него не прошел, и шар он не положил. Не показав своего неудовольствия от неудачного удара, противник отошел в сторонку, давая возможность бить мне.

    Недолго думая, я врезал тупым концом кия по пирамиде, так что шары разлетелись по всему полю, а один даже залетел в лузу. Увы, это был мой первый и последний шар в этой партии. Минут через десять человечек совершенно меня разгромил.

    Вообще-то Сизоносый играл довольно посредственно. Видимо, лучшие партии были у него в далеком прошлом. Теперь ему мешали мутные от выпитой водки глаза и дрожащие по той же причине руки. Однако простую партию против чайника осилить он еще мог.

    Проигрыш меня и расстроил, и обескуражил. Я по инерции еще пытался хвастаться, но, надеюсь, выглядел достаточно жалко. Человечек же, напротив, страшно обрадовался крупному выигрышу и тут же предложил реванш.

    Реванш сначала, в запальчивости, я пожелал, но, работая на образ, начал мяться, дергаться и даже собрался уходить. Тогда посетители стали откровенно надо мной потешаться и сомневаться умею ли я вообще играть. Мне оставалось вспыхнуть, вспылить и предложить учетверить ставку. Опять Сизоносый посовещался с приятелями и вернулся с четырьмястами рублями. Игра для этого заведения делалась небывало крупной, и число зрителей увеличилось.

    Теперь начинал я и с одного подхода, не разбивая пирамиду (что было отработанного на тренировках), сумел забить два шара.

    Противник долго ходил вокруг стола, выбирал позицию, и вместо того, чтобы отыграть шар так, чтобы у меня не было шанса ничего забить, рискнул и послал чужого через всё поле в угловую лузу.