Но даже на этот случай у меня был запасной вариант.

— Раз уж они тут хозяйничают последние лет сто, то, может, подскажут, где запропастился мой тайник? Здесь должен быть каменный ящик с одеждой, продуктами, запасом крови и прочими нужностями.

— Серьёзно? У тебя тут хранилище Судного дня было? И, думаешь, за сто лет ничего не испортилось?

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — В любом случае тебя переодеть надо, уже губы посинели от холода, да и кормить тебя чем-то надо.

— А ты? — брови эмпатки вопросительно взметнулись.

— Если ты будешь в тепле и накормлена, то я всегда смогу подкрепиться тобой.

— Хорошая шутка, — рассмеялась Ольга и закашлялась, тут же скривившись. Губы девушки на морозе обветрились и потрескались.

— Это не шутка, — я решил быть предельно откровенным. — Забыла мою специализацию?

Секунды три эмпатка разглядывала меня, считывая мои эмоции, а после снова рассмеялась, но уже нервно.

— Чёрт, теперь понимаю, что чувствовали консервы.

— Кто? — не понял я.

— Консервы. В моём мире для военных и просто для людей продавалась сытная пища, герметично упакованная в металлические банки. Называлось это консервой. Мясо, рыба, каши. Да всё что угодно упаковывали. А на тюремном жаргоне «консервой» называли заключенного, которого брали с собой на случай голода и планировали в дальнейшем съесть. Вот и я сейчас «консерва», меня нужно оберегать, кормить, защищать, чтобы отобедать мною по первому требованию.

— Ты всегда можешь вернуться обратно и не бояться быть съеденной, — я демонстративно облизнулся, разглядывая шею девушки.

— Не ешь меня, Мишенька, я тебе ещё пригожусь! — хохотнула Ольга. — Не была бы эмпаткой, повелась бы. Так хочешь от меня избавиться? Но я вообще-то весьма и весьма полезная в бою, да и в мирной жизни. Ты, вон, с миру по нитке уникальных магов собираешь. Так вот она — я, сама в руки плыву.

— Вот это-то и напрягает, — честно признался я. — Бесплатный сыр сама знаешь где. А тут на блюдечке с голубой каймой.

— Так я же не бесплатно, а в надежде снять проклятие, — пожала плечами Ольга. — Так что вроде бы всё честно.

— Не отстанешь?

Эмпатка поджала губы и упрямо мотнула головой.

— Нет!

— Тогда ищи с кисами ящик.

— Да здесь он, — Ольга ткнула пальцем куда-то себе за спину на кучу каменных валунов, засыпанных толстым слоем снега. — Был обвал, горы трясло сильно. Вот твой схрон и засыпало камнями.

Я прикинул размеры валунов и предупредил:

— Сейчас опять змеем стану, предупреди, чтоб не кидались. Мне только завал разобрать. Руками таскать я не семижильный.

Эмпатка кивнула и продолжила чесать живот одному из барсов. Пальцы при этом у неё уже больше напоминали свей скрюченностью грабли. Ласкать, играть и баловать стихийных кошек было равносильно игре со льдом и снегом, но Ольга стоически выполняла свою часть работы. Я же пытался вспомнить, был ли у меня припрятан в схроне алкоголь. Сейчас он бы совсем не помешал.

Валуны разлетались с лёгкостью, стоило стукнуть по ним посильнее кончиком хвоста с шипами на конце. Когда каменный ларь всё же отыскался, печати на нём были целыми, что не могло не радовать. Спустя пять минут Ольга трясущимися руками надевала под платье меховые штаны, укорачивала себе подол, а после с удовольствием укутывалась в меховую накидку с глубоким капюшоном.

К этому моменту она уже даже не разговаривала от холода.

— Пей! — я протянул эмпатке кожаный бурдюк с местным самогоном крепостью что-то около шестидесяти градусов.