Хоть и мне далеко не сотня лет, но это место силы явно старше меня раз в пять, а то и больше. От него веяло древностью и мощью. От концентрации силы звенело в ушах, дышать выходило через раз и то неглубоко. Голова кружилась, а перед глазами плясали красные пятна.

Странно, обычно они белые от недостатка воздуха, а тут… И только сейчас я заметил, что пятна были настоящими, не эфемерными. Посреди зала произрастала копия однажды виденного мной божества Винограда. Куст высотой под четыре, а то и пять метров напоминал по форме горящее пламя с лозами-языками. Угольно-чёрные древесные стебли поднимались вверх, образуя купол. Тонкие гибкие лозы с малахитово-зелёными мясистыми листьями оплетали всё вокруг.

А посреди этого буйства зелени притаилось сердце княжеского рода. Выглядело оно как огромная гроздь винограда с ягодами от бледно-розового до иссиня-чёрного цвета. Каждые несколько секунд внутри ягод вспыхивал свет, мириадами бликов рассыпаясь по алтарному залу. Выглядело это потусторонне и гипнотизирующе. Я не мог оторвать взгляда от чарующего зрелища. Сердце билось, словно живое, но сам куст при этом был застывшим во времени.

Я рискнул подойти ближе, хоть меня и мутило. Каждый шаг к алтарю давался вспышками боли в такт биению сердца. Оказавшись на расстоянии меньше метра, я, наконец, понял, что не так. Куст окаменел и выглядел живым существом, закованным во льды. Сердце же рода ещё билось. Оно терпеливо ждало своего освободителя, но это, увы, был не я. Сейчас мне стоило как-то уговорить алтарь рода помочь мне и себе.

Стилет покинул ножны, но стоило мне сделать надрез, как алтарь буквально полыхнул иссиня-чёрной вспышкой, а по ушам резануло возмущенным вскриком:

— Не смей осквернять родовое святилище своей грязной магией!

Я устало вздохнул. Вот так всегда, сплошные предрассудки. И как, скажите на милость, работать в подобной обстановке⁈

— Смиренно прошу помощи у алтаря рода Виноградовых для исполнения воли их тотема, — склонив голову в жесте вежливости, я обратился к сердцу рода.

— Ну хоть вежливый, и права не качает, — отозвался алтарь с тяжким вздохом и продолжил разговаривать сам с собой, будто меня здесь и не было вовсе, — непонятно только, почему сам не берёт власть. Княжеский титул повыше баронского, да и род наш подревнее. Хотя этому оно вроде и не нужно.

— Графский, — рискнул я поправить алтарь, потому как сердце рода и призрак, видимо, ориентировались на последнюю информацию по Комариным, а две сотни лет назад наш род был баронским и весьма молодым.

— Да хоть герцогский, — вяло огрызнулся алтарь, — мелкие вы, чтобы с нами тягаться. За нами пара тысячелетий стоит, а у вас едва три сотни лет набралось. Даже если твою душу в расчет брать, то до тысячи не дотягиваете.

Что верно, то верно. Я и сам ощущал, что при всей своей обученности и возрасте прошлой жизни не дотягивал. А чему перво-наперво учили в Цитадели, так это уважению к знаниям, опыту и личной силе. Всю свою жизнь в этом теле я выживал за счёт знаний прошлой жизни и невероятной удачи, которая подарила мне благосклонность минимум трёх божеств и, судя по обрывку разговора Комара и Винограда, ещё и уважение четвёртого.

— Признаю правоту и мудрость сердца рода Виноградова, — снова склонил я голову перед сильнейшим и мудрейшим собеседником, ибо нет в том бесчестья признать истину, — потому и обращаюсь за помощью во имя общей цели.