— Не заглядывал, спасибо за напоминание, — ответил я Арсению, — но ты всё равно поищи, может, найдешь что-то стоящее. Цена значения не имеет.

— Принято, — отозвался Арсений и разорвал связь.

В гостиной было слишком тихо, особенно, с учётом наличия мелкой пушистой шкодины и семилетнего ребёнка. Я открыл глаза, и тут же все преувеличено бодро вступили в беседы. За окнами завывал ветер, в камине трещали поленья, а я вдруг почему-то уверился, что в Абрау мне нужно ехать одному, о чём и сообщил моим товарищам.

— Я с тобой! — произнесло сразу три женских голоса: Тильда, Света и Тэймэй. Девушки переглянулись между собой и улыбнулись. — Не смотри так на нас, ты вечно в неприятности влипаешь, мы хоть поможем в меру возможностей.

Повезло мне, как есть, повезло.

— А как же кровь? — несмело спросила Татьяна. — Вы же сами говорили…

— Тянуть с собой ребёнка по такой погоде я не рискну, — честно озвучил собственные соображения, — если вы согласны, то попробуем обойтись собственными силами.

Татьяна посмотрела на сына, играющегося с Имяул на звериной шкуре у камина. Они были так увлечены друг другом, что не обращали внимания на разговоры взрослых.

— Согласна, и… спасибо!

* * *

Несчастные тридцать километров мы ехали по серпантину больше трёх часов. А это время к шквальному ветру прибавился проливной дождь. Косые струи заливали лобовое стекло, так что дворники не справлялись. В какой-то момент Белухина, самостоятельно управляющая автомобилем, вспылила, открыла окно и выставила под ливень руку с растопыренными пальцами.

— Потерпите минут пять, — рявкнула она, — для дела надо.

Мы все почувствовали, будто воздух разом вышел из лёгких и вообще из всей округи. В следующий момент перед нами стал формироваться тоннель, вокруг которого бесновалась стихия, но внутри было тихо, будто все мы разом потеряли слух. Уши заложило напрочь.

Света, двигаясь сонной мухой, по очереди касалась наших ушей, и слух возвращался. Вокруг бушевал ураган, свист ветра и его сопротивление дару Марии Белухиной ощущались как настоящее противостояние.

— Врёшь! Не возьмёшь! Торосы ломала и тебя продавлю! — рычала баронесса, управляя машиной одной рукой, а другой прорывая для нас тоннель сквозь бурю.

Стальная воля Белухиной противостояла яростной стихии, и в этой схватке баронесса побеждала в прямом смысле «одной левой». Мы все, сидящие в автомобиле, не были стихийниками, поэтому даже близко не могли представить, чего это стоило Марии Петровне.

Буря, собрав последние силы, ударила по нам шквальным порывом ветра такой силы, что автомобиль чуть не слетел с дороги.

— Хер там плавал! — рыкнула Белухина и сжала кулак, вокруг которого замерцала видимым полем сила. Через секунду сила разошлась сплошной стеной, причем мощь её была так высока, что пробила тучи, показав над нами кусочек голубого неба.