На сей раз маркиз замолчал надолго. Он внимательно смотрел на меня — как я на него недавно. И наконец, спустя целую вечность, произнёс:

— Вам рано пришлось повзрослеть.

— Как и вам, — откликнулась я эхом. — Вы должны понимать меня, как никто другой. Поэтому если вам что-то кажется важным — скажите мне об этом. Попытайтесь объяснить. Я действительно умею учиться, пусть это и не считается добродетелью для леди.

Дядя Рэйвен моргнул недоверчиво; выражение его лица неуловимо изменилось, смягчаясь, но глаза потемнели, точно от боли.

— Раньше я думал, что вы похожи на леди Милдред. Но сейчас понимаю — вы куда сильнее напоминаете Идена. Настолько, что это… пугает.

Он и раньше упоминал о моём отце вскользь, но так, что становилось ясно: я лишь бледное подобие, неравноценная замена. Однажды — на "Мартинике", бесконечно давно — мы даже поговорили об Идене, лорде Эверсане; точнее, маркиз позволил себе немного откровенности, рассказывая о нём, и почти тут же отстранился, отгораживаясь от любых вопросов.

Но теперь имя прозвучало по-иному, словно предлагая поговорить о том, что обычно замалчивалось… и я не промедлила.

— Отец тоже заставлял вас беспокоиться?

Дядя Рэйвен странно моргнул — и рассмеялся:

— Признаться честно, сейчас я имел в виду его удивительный талант идти на компромисс, не роняя собственного достоинства. Но вы правы, ни за кого в своей жизни я так не боялся — не зря, как выяснилось. Возможно, следовало не только бояться, но и почаще показывать этот страх, пусть и постыдно докучать своим беспокойством человеку старше, разумнее и лучше во всём, — закончил он тише и глуше.

- В смерти моих родителей нет вашей вины, — твёрдо ответила я, но маркиз только качнул головой:

— Прямой — пожалуй, нет. Но Иден оставил мне своё дело, чтобы посвятить себя семье. Недовольные должны были метить в меня, но выбрали почему-то его; я так и не сумел стать его щитом.

"Вы бы и не смогли", — хотела возразить я, но промолчала, потому что о многом просто не могла рассказать. Ни о сновидческом даре леди Милдред, наследии Алвен, ни о мёртвом колдуне Валхе и его невольной помощнице… или рабыне? Теперь с глаз точно спала пелена неведения: после разоблачения истинной личности Мадлен, после того, как Абени похитила мальчиков Андервуд-Черри, после покушений на мою собственную жизнь — безумный парикмахер, Финола Дилейни… да лишь Небесам известно, сколько их было на самом деле! И я почти наверняка знала, кто на самом деле убил моих родителей.

Валх.

И самое страшное, что смерти эти служили лишь одной цели: сломить леди Милдред, не погубить её, но лишить того внутреннего стержня, который позволяет идти по своему пути уверенно. А когда и она ускользнула от колдуна, его новой желанной целью стала я сама.

Вот только чего он хотел от меня?

— Вы что-то притихли, дорогая невеста.

— Не знаю, что ответить, — призналась я откровенно. А потом продолжила вдруг, поддавшись порыву: — Скажите, как вы узнали о седом джентльмене с чёрной служанкой?

И тут же пожалела об этом, потому что дядя Рэйвен отпрянул, словно уклоняясь от выпада шпагой.

— Как? Слишком поздно, — пробормотал маркиз. Затем он взглянул отчего-то на дверь в библиотеку, прокашлялся и продолжил негромко: — Я не могу доказать, что седой джентльмен причастен к пожару. Но после той трагической ночи я искал ответы; сам не знаю, почему — вероятно, не мог поверить, что особняк вспыхнул и сгорел как спичка из-за какой-то нелепой случайности.