Встревоженная словами мужа Сима весь вечер пришивала к своей норковой шапке длинные тесемки. Пузиков недоумевал:

— Это ещё зачем?

— Ты, дурачок, даже сообразить не можешь. Я пропущу тесемки под мышками, и никакая сволочь с меня шапку не сорвет.

Посрамленный недогадливостью Пузиков ушел в соседнюю комнату и прилег на диван: «Подумаешь, возгордилась. Как бы хуже не вышло!» И словно накликал беду.

На следующий вечер после работы Сима направлялась костановке. Увидя вынырнувший из-за угла автобус, ускорила шаг, скользя по наледи. В этот момент её обогнал нетрезвый мужичонка. Да, видно, не рассчитал своих сил, поскользнулся и, падая, сбил Симу с ног. Обругав недотепу, Сима с ужасом обнаружила, что норковая шапка слетела с её головы. «Наверное, тесемки развязались», — мелькнула догадка. И увидев покатившуюся по льду шапку, Сима успела её поймать, водрузить на голову и вскочить на подножку уходящего автобуса. А вот сбивший её мужичонка не успел. В ярости он несколько раз ударил по закрывшейся дверце и в остервенении грозил кулаком водителю.

С трудом отдышавшаяся Сима не сразу обратила внимание на странные взгляды пассажиров: «Наверное, тушь с ресниц потекла.

Ну ничего, до дома близко. Доберусь как-нибудь».

Едва вошла в квартиру, как Пузиков вылупил от изумления глаза:

— А где же твоя «норка»? Что это у тебя на голове?

Сима подбежала к зеркалу и замерла: на её голове красовалась кроличья, вся в проплешинах чужая шапка…

«Так вот почему тот пьяный мужик так долго бежал за автобусом. Второпях я его шапку на себя напялила. А где же моя „норка“?»

Сима повернулась к зеркалу боком и облегченно вздохнула: норковая шапка свисала сзади на шелковых тесемках.

— Ой! Да я чужую шапку нечаянно схватила! Что теперь делать?

Пузиков злорадно ухмыльнулся:

— Надо идти в милицию.

Выслушав объяснения странной пары, дежурным критически осмотрел свалявшийся кроличий мех:

— Был тут у нас полчаса назад заявитель. Плел какую-то чепуху про банду, орудующую в районе автобусной остановки. Утверждал, что главарем у них женщина. А на вопрос о её приметах сдуру брякнул: «Очень быстро бегает». Так, значит, он о вас говорил? Ну вы, Пузиковы, даете! Вчера с вас шапку сняли, а сегодня вы мужика грабанули!

Заметив испуганный взгляд Симы, дежурный смягчился:

— Ладно, не переживайте вы так! Эта драная кроличья шапка и копейки не стоит. У моей тещи в огороде на чучеле и то поприличнее ушанка болтается. Пишите заявление и оставьте эту лохмоту. Может быть, тот чудак ещё раз к нам зайдет, вернем ему «ценность».

Дома Сима грустно пошутила:

— Мы с тобою, Миша, за одни сутки из потерпевших в разбойники переквалифицировались.

Супруги расхохотались. Но навсегда исчезнувшую бобровую шапку Пузикова было все-таки жаль.

Искусственный жемчуг

В камере стоял специфический запах дезинфицирующих веществ, влажного свежевымытого дерева и человеческих тел. Павел Холодов не спал. Казалось, что кошмар последних, сумбурно и глупо прожитых суток будет терзать его всю жизнь.

Холодов и раньше ревновал жену, а в последнее время, когда она почти перестала скрывать отчужденность, мучился особенно. Неделю назад Марина внезапно взяла горящую путевку и уехала отдыхать на юг.

И вот теперь, заняв денег, он решил лететь вслед за ней, чтобы убедиться, насколько верны его подозрения. Перед отлетом, как обычно, когда ему было трудно, встретился с другом детства Володькой Шпыревым. В глубине души понимая опрометчивость поступка, нуждался в совете друга. В небольшом кафе было тихо и уютно. В последний раз они встречались здесь с Володькой три года назад, когда тот разводился с Ниной.