Сталь, по-видимому, занимал этот кабинет с давних пор. Одна из фотографий и памятная табличка над нею не полностью перекрывали темнеющий прямоугольник на стене. Заметив это, я увидел и другие признаки того, что фотографии недавно перевешивали. Очевидно, хозяин кабинета был деятельней меня. Все, что было в моем кабинете, никогда не меняло первоначальных мест. Некоторые предметы даже все еще стояли на полу, прислоненные к стенам.

Я закончил осмотр. Одно из резных кресел попалось мне на пути, и я пинком отшвырнул его в сторону. Это принесло своего рода удовлетворение. Я пнул его снова, придвинув на этот раз к письменному столу. Я надеялся, что та крутозадая мисс из приемной решит, что я устроил погром. В этом было столько же смысла, сколько и в моем присутствии здесь.

Чувство времени изменило Майрону Сталю. Если бы он еще минут десять вел себя соответственно собственной фамилии, я бы, не утерпев, хлопнул дверью, буркнул секретарше, чтобы ее шеф мне перезвонил, и убрался бы восвояси. Но вышло по-иному: он появился в кабинете в тот самый момент, когда я готов был это сделать.

Он вел себя на редкость обходительно. Улыбка, которой он меня встретил, была намного радостнее, чем та, которой заслуживал человек, вторгшийся в его кабинет. Профессиональная вежливость.

— Мистер Блэквелл, — сказал он. — Как неожиданно! Я надеялся, что в будущем… — он осекся, вынужденный отскочить с моего пути. Но я ринулся не к нему, а к двери. Сертификаты и фотографии задрожали на стене, когда эта дверь захлопнулась. Майрон Сталь ретировался за адвокатскую баррикаду — свой письменный стол. Его полосатый костюм-тройка вполне сочетался со столом и всей обстановкой кабинета. Сталю недоставало только котелка да штиблет. Они сидели бы на нем отменно. Сталь был худощавым мужчиной среднего роста с маленькими изящными руками. Ему было по меньшей мере за сорок. Вероятно, на сегодняшний день он считал себя человеком, у которого за спиной осталось пугающее количество лет.

— У меня информация для твоего клиента.

— Какого кл…

— Заткнись! Для Клайда Малиша. Смысл данного сообщения в том, что если он решил, будто все закончилось, то глубоко заблуждается. Он должен сделать так, чтобы мой сын вышел из тюрьмы. Я скажу тебе то же самое, что сказал мне его посланец: «Как он это сделает, неважно». Найдите какое-то новое доказательство, представьте свидетеля, который знает, как Менди Джексон замыслила весь этот план, возьмите у него письменное показание — все что угодно. Это не будет изучаться особенно пристально, он может явиться и с подделкой. Малиш обязан это сделать. Если он не согласится, я лично достану его. В следующий раз стоит ему только шевельнуться, я уже буду ждать. Если даже мне придется сфабриковать улику, чтобы завести на него дело, я пойду и на это. Все, что бы мне ни пришлось сделать, я…

Сталь открыл было рот, и наши зубы лязгнули почти одновременно. Я метнулся к нему. Он отпрянул, но кресло задержало его, и этого оказалось достаточно, чтобы я успел ухватить лацканы его пиджака. Я замолчал, едва не задохнувшись от ярости. Гнев, копившийся во мне неделями, готов был выплеснуться наружу, поглощая все мои мысли. Когда я говорил о необходимости что-то сделать, мне представлялось, что следует достать Клайда Малиша. Возможно, было бы лучше убить Майрона Сталя. Прямо здесь, собственными руками. Это было бы лучшим посланием Малишу. Зачем грозить через кого-то, если можно кое-что ему показать? Мои пальцы были уже на горле адвоката и судорожно сжимались.

Вместе с тем ко мне вернулась способность говорить. Выражение гнева, вытесненное страхом, исчезло из глаз Сталя. Он вырвался от меня и посмотрел на письменный стол — в поисках оружия для защиты или атаки, догадался я.