Сталь одернул на себе сорочку.

— Насколько я понимаю, это связано с осложнениями, возникшими у вашего сына? Хорошо, хорошо!

Он поднял обе руки, удерживая меня от следующего шага, и я остановился.

— Я передам ему. Это все, что я могу сделать. Если вы думаете, что мистер Малиш послушается моего или чьего бы то ни было совета, — значит, вы его не знаете. Но я, разумеется, передам ему то, что вы сказали.

Он повернулся и обогнул угол стола с таким выражением, будто глубоко задумался. Может, так оно и было, но на всякий случай он держался через стол от меня. Внезапно я почувствовал, насколько все это было смешно. Напасть на Майрона Сталя. Как нас учили в школе: задира всегда трус. Если я в самом деле ослеплен гневом, то почему не погнался за самим Клайдом Малишем?

— Ладно, — прорычал я. — Скажи ему, что времени у него осталось совсем немного. Каждый день, который Дэвид проведет в тюрьме, обернется для Малиша годом.

Я зло посмотрел на Сталя, и он тут же снова поднял руки, но теперь они уже не тряслись. Он сообразил, что время для каких-то моих действий миновало. Мне даже показалось, что он слегка улыбнулся. Не насмешливо, а скорее по-товарищески. Мы оба адвокаты, словно бы говорил он, — нам не стоит подобное принимать всерьез.

Я не ответил на его улыбку и удовлетворенно отметил, как он отступил, когда я обогнул стол. Но, как и в прошлый раз, целью моей была дверь. Если бы мне на ум пришла еще какая-нибудь мелодраматическая угроза, я остановился бы в дверном проеме и высказал ее. Но кончилось тем, что я только еще раз с силой хлопнул дверью, заставив секретаршу подпрыгнуть в кресле, и большими быстрыми шагами миновал приемную, словно впереди меня ожидало какое-то неотложное дело.

Когда силуэт здания суда появился в моем ветровом стекле, у меня возникло внезапное желание свернуть в сторону, но я не знал, куда еще поехать. Переполненный гневом, я не представлял, на что излить его. Вернуться в суд значило сложить оружие и залечь подобно раненому зверю, ищущему укрытия.

День только начался. О смерти Менди Джексон в офисе вряд ли было известно.

Линда снова сидела за моим столом, но не работала. Она просто пристально смотрела куда-то перед собой. Газета лежала рядом. Увидев меня, Линда быстро вскочила с кресла и, подбежав, обняла меня. Мы долго стояли, прижавшись друг к другу. Руки мои обмякли — вместе с гневом меня оставили силы. Через какое-то время я почувствовал, что энергия Линды как бы перетекает в меня, заполняя образовавшуюся во мне пустоту. Теперь я мог уже покрепче прижать ее к себе. Я утратил надежду на немедленное освобождение Дэвида, а Линда потеряла своего «клиента». Менди Джексон. Я не забывал, что и это убийство прибавилось к счету Клайда Малиша.

— Мне очень жаль, — сказал я.

— Нам следовало действовать быстрее.

Голос Линды прозвучал глухо.

— Если мы начнем сейчас прикидывать, как я прошляпил это дело, мы никогда ни до чего не доберемся.

Когда Линда меня отпустила, щеки ее были мокрыми. Но теперь в ней было больше решимости, чем когда я вошел в кабинет.

— Где ты был? — спросила она, и я рассказал ей обо всем, стараясь быть кратким.

Мне хотелось услышать, что она думает об этом. Я хотел, чтобы Линда дополнила и помогла мне разработать мой план.

Мы заговорили спокойнее. Линда даже начала делать записи. У нас уже никогда не могло быть показаний Менди Джексон. Какие же доказательства мы имели? Разговор наш создал иллюзию продуктивности. Но нам по-прежнему оставалось только ждать. Ждать результатов вскрытия от медэксперта. Ждать отчета следователей, которые углубились в прошлое Менди Джексон в поисках какой-нибудь ее связи с Клайдом Малишем.