51

Кроме книги Болодино Лола принесла бутылку и три бокала. Один она протянула садовнику

– Я не большой любитель шампанского, мадам Лола.

– Постарайся, Ромен, это ритуал, а не дегустация.

Третий бокал она поставила на фамильный склеп Жибле де Монфори и произнесла тост:

– За тебя, Юпитер.

Ромен последовал ее примеру:

– За тебя, сынок.

Они помолчали.

– Вы думаете, он так уж любил пузырьки, мадам Лола?

– Да нет. Не его вина, что всегда находилась женщина, готовая угостить его шампанским.

Лола с наслаждением вдохнула аромат штокроз, от ночной росы ставших еще душистее. А потом объявила, что у нее набралась целая тачка вопросов насчет теплицы. Ромен пустился в долгие, не слишком внятные объяснения, но ей все же удалось разобраться, что к чему.

Давным‑давно было известно, что Луи‑Гийом – необыкновенный ботаник. Один из сорвиголов, бросавших вызов океанам, лихорадкам, туземным тесакам и голландским мечам, чтобы принести в дар человечеству необычные растения, которые таит в себе планета. Известно, что растения, подобно людям, могут быть более или менее благотворными. И также ведомо, что некоторые, особые виды растений бывают смертоносными.

Брэд Арсено знал об этом от матери, страстно преданной садоводству и ботанике. Ирен Морен успела посвятить сына в тайны кизила, легенды кипарисов, смокв, кедров, аукумеи, гевеи, – словом, во все секреты зеленого царства. Побывав в теплице, Брэд объяснил Ромену, что красивое дерево с густыми ветками, звездчатыми листьями и белыми пахучими цветами далеко не безобидно. Дерево Cerbera odollam, известное от Индонезии до Индии, несмотря на смешное название понго‑понго, данное ему малайцами, таит в своих семенах смертельный яд, который очень трудно распознать. Чтобы скрыть его вкус, достаточно подмешать его к острому блюду. От этой отравы погибли тысячи людей, в том числе множество женщин. Их сердца остановились, по‑видимому, самым естественным образом. Убийцы были трусами, но не глупцами. Они доверяли понго‑понго устранение супруги, ставшей им в тягость: слишком старой, слишком толстой, слишком влюбленной в другого, а то и невестки, недостаточно богатой или неспособной рожать мальчиков. Это дерево распахивало врата загробного мира и закрывало их быстро и бесшумно.

Тогда Брэд предостерег Ромена. Но Ромен только плечами пожал. Некоторые были господами пряностей, а он – всего лишь господин теплицы. Он владеет ключом от нее. И считает себя ее хранителем. Там, на небесах, Луи‑Гийом Жибле де Монфори рассчитывает на него. От его сада и так мало что осталось. И речи не может быть о том, чтобы вырвать еще одно растение, разобрать цветник, а уж тем более срубить дерево. Редкое дерево, привезенное издалека и так давно. Пусть и опасное, но что ни говори, не такое опасное, как тигр. Надо просто держаться от понго‑понго подальше, и оно никому не навредит.

– К тому же ты не читал книгу Болодино.

– Нет. Болодино знал о дереве?

– Он, как и ты, узнал от Брэда. Наконец‑то мне удалось поймать его по телефону. Благодаря понго‑понго Болодино обнаружил, что у него в руках сенсационная история, интересная любому читателю.

– Выходит, сестра Маргарита тоже знает?

– Скажем, она, как и ты, закрывала на это глаза. Не надо срубать понго‑понго. Не следует разрушать творение Луи‑Гийома. А ведь именно это дерево сделало ботаника убийцей.

– В самом деле?

– Это догадка Болодино. Он утверждает, что мало‑помалу ревность испепелила сердце Луи‑Гийома. Дворянин, который приносил свои знания на алтарь жизни, сбился с пути. Он вдруг вспомнил, что в каждом райском саду кроется ядовитая змея. Я прочту тебе отрывок из дневника Луи‑Гийома, который он вел во время своего великого путешествия с Бугенвиллем:

Древние верили в Древо Жизни.