- С самого начала, - сказал я спокойно, словно обсуждая стоимость партии пилюлей, - я вбил себе в башку, что у нас орудуют два убийцы-модика. Я не мог даже представить себе, что вторым преступником может оказаться старый добрый маньяк. Какой же я болван: ломал голову, пытаясь перехитрить суперсовременного профессионала международного класса, а это был всего-навсего местный старикашка-пакостник! Господи, сколько времени потрачено впустую, Хасан! Стыдно мне было брать деньги у Папы за такую паршивую работу! - Естественно, произнося эту речь, я незаметно подбирался все ближе и ближе к нему, разглядывая тело, распростертое на полу, с печалью и укоризной покачивая головой - в общем, изображая из себя добросердечного, умудренного опытом сержанта полиции, который пытается урезонить слабонервного жлоба, собравшегося прыгнуть с энного этажа небоскреба. Можете поверить мне на слово: это гораздо труднее, чем кажется!

- Ты больше не получишь от Фридландер-Бея ни киама. - Казалось, Хасан искренне опечален моей судьбой.

- Может быть, да, а может, нет, кто знает? - Я медленно приближался к нему, не отрывая взгляда от пухлых коротких пальцев, сжимающих обычный дешевый кривой арабский нож. - Каким же я был слепцом! Ты работал на русских.

- Конечно, - раздраженно отрезал Хасан.

- Ты похитил Никки.

Он удивленно посмотрел на меня:

- Нет, мой племянник, ее забрал Абдулла, а не я.

- Но он действовал по твоему приказу.

- По приказу Богатырева.

- Абдулла похитил ее из виллы Сейполта:

Хасан молча кивнул.

- Значит, Никки еще была жива, когда я в первый раз разговаривал с немцем.

Она находилась где-то в доме. Сейполт не собирался убивать ее. Потом, когда я ворвался к нему, чтобы выведать правду, он уже был трупом.

Хасан уставился на меня, то и дело пробуя пальцем лезвие.

- После смерти Богатырева ты убил ее и засунул тело в мешок для мусора.

Потом убил Абдуллу и Тами, чтобы обезопасить себя. Кто заставил Никки написать записку?

- Сейполт, о мой проницательный друг.

- Значит, единственный, кто может раскрыть твою причастность к убийствам, - Оккинг.

- Не считая тебя, конечно.

- Разумеется. Ты отличный актер, Хасан. Ты сумел полностью обдурить меня.

Если бы я не нашел случайно твой самодельный модик (Хасан оскалился, словно зверь, застигнутый врасплох), если бы не другие улики, которые выдавали связь Сейполта с исчезновением Никки, у меня не было бы ни единой зацепки. Вы с немецким наемником Ханом отлично сработались. Я и не подозревал ничего, пока не понял, что все мало-мальски важные сведения шли через тебя. Подумать только преступник был совсем рядом, требовалось только увидеть его. В конце концов, я просто не мог не сообразить - это ты, твои проклятые короткие, жирные, неуклюжие пальцы...

Я придвигался все ближе и ближе. Нас разделяло всего футов десять. Еще шаг... В это мгновение Шиит разрядил в меня обойму маленького белого пластикового игломета. Целая армада игл пронзила воздух. Последние два заряда вонзились мне в бок, чуть пониже левой подмышки. Я почти не почувствовал их, словно это произошло не со мной. Знал, что потом будет по-настоящему больно, а какая-то часть рассудка, неподконтрольная училкам, задалась вопросом: отравлены иглы, или это просто острые кусочки металла, которые рвут мышцы в клочья.

Впрочем, очень скоро я узнаю ответ на собственном опыте.

Меня охватило отчаяние. Я совсем забыл про свой парализатор и, в любом случае, не собирался состязаться в меткости с Шиитом... Уже падая, сумел выхватить черную училку и вогнал ее в розетку.

Как описать свои ощущения? Ты привязан к креслу, и зубной врач дрелью вгрызается тебе в небо; ты чувствуешь, что еще немного - и начнется припадок эпилепсии, а он все не начинается, и ты страстно желаешь, чтобы пришли долгожданные муки, потому что находиться на Грани их еще страшнее.