Так, шаг за шагом, они вытеснили меня из кабинета в приемную, из приемной в коридор, пока, наконец, я не оказался за дверью дома. Мне даже не дали ничего сказать.
В итоге я, во-первых, стал намного богаче, а во-вторых, превращаюсь в жалкую подделку охранника правопорядка под началом бравого Хаджара. Перед этим бледнели самые жуткие наркотические кошмары, когда-либо рожденные моим рассудком. Каково главное свойство слухов? Правильно: быстрота их распространения. Наверное, новости дошли до каждого жителя квартала еще когда я в счастливом неведении лежал на больничной койке, наслаждаясь общением со своим лучшим другом - соннеином. В "Серебряной ладони" Хейди отказалась меня обслуживать. В "Кафе Солас" Жак, Махмуд и Сайед упорно разглядывали пыльный воздух сантиметрах в десяти над моей головой и спорили о том, сколько чеснока нужно класть в приправу. Я заметил, что к Полу-Хаджу по наследству от покойного Хасана перешел его американский мальчишка. Надеюсь, они будут счастливы вместе... В конце концов, я отправился к Френчи. Далия положила передо мной салфетку. Она чувствовала себя очень неуютно. - Как дела, Марид? - В порядке. А ты все еще разговариваешь со мной? - Ну конечно, Марид, мы ведь старые друзья. - Однако она кинула напряженный взгляд в сторону кассы. Я тоже повернул голову. Френчи медленно поднялся со своего стула и вразвалку подошел к нам. - Я не хочу тебя здесь видеть, Одран, - сказал он мрачно. - Послушай, Френчи, когда я поймал Хана, ты сказал, что будешь обслуживать меня бесплатно до конца жизни. - Это было до того, как ты разодрал на куски Хасана и Оккинга. И тот, и другой - дерьмо собачье, но то, что ты сделал... - Он отвернулся и сплюнул. - Но ведь Хасан убил... Френчи оборвал меня. Повернувшись к Далии, он свирепо прорычал: - Еще раз обслужишь этого ублюдка - вылетишь отсюда. Ясно? - Ага. - Она переводила испуганный взгляд с меня на Френчи. Он посмотрел на меня: - Теперь вали отсюда. - Можно мне поговорить с Ясмин? - Говори и выметайся. - С этими словами он повернулся ко мне спиной и быстро зашагал прочь, словно спешил убраться подальше от какой-то дурно пахнущей мерзости. Ясмин сидела в кабинке рядом с каким-то парнем. Я проигнорировал клиента и подошел к ней. - Ясмин, - начал я, - мне надо... - Лучше уходи отсюда, Марид, - заявила она ледяным тоном. - Я знаю о том, что ты сделал. И насчет твоей паршивой новой работы. Ты продался Папе. Поступи так другой, я бы ни капельки не удивилась, но ты, Марид... Сначала я не, могла поверить. Но ведь это правда? Все, что про тебя рассказывают? - Меня заставила училка, Ясмин! Ты и представить себе не можешь, что она со мной сделала! В конце концов, ты ведь сама хотела, чтобы я вставил розетки... - А стать легавым тебя тоже заставила училка, так я понимаю? - Ясмин... - Господи, неужели это я, человек, который превыше всего ценит собственное достоинство, который ни в чем не нуждается и ничего не ждет от судьбы, одинокий странник, бесстрастно созерцающий мерзости жестокого мира, ибо видел столько, что утратил способность ужасаться... Сколько лет я тешил себя подобными сказками? И вот я стою здесь и, как мальчишка, умоляю ее... - Уходи, Марид, или мне придется позвать Френчи. Я работаю. - Можно потом позвонить тебе? Она поморщилась: - Нет, Марид. Нет. Пришлось уйти. Мне и раньше доводилось оставаться в одиночестве, но с подобной ситуацией я сталкивался впервые. Наверное, такого исхода следовало ожидать, и все же мне было гораздо труднее пережить это, чем все ужасы, через которые пришлось пройти. Мои собственные друзья - бывшие друзья - решили, что проще вычеркнуть имя Марида Одрана, выбросить его из своей жизни, чем посмотреть в глаза правде. Они отказывались признаться даже себе, что подвергались страшной опасности и что в один прекрасный день смерть снова может постучаться в их дверь. |