Нарвав на лесной опушке огромный букет нарциссов, Кора храбро вошла в арку. Она опустила по паре цветков на все могильные холмики, а потом, поколебавшись, подошла к большой каменной гробнице, высившейся чуть поодаль. Дверь поддалась с трудом, но, попыхтев, принцесса всё же открыла её.

Щурясь в полумраке, который рассеивал лишь свет из открытой двери, Кора увидела ряды каменных саркофагов — и вдруг замерла: из-под крышки одного торчал бархатный рукав женского платья.

Медленно приблизившись, принцесса сдвинула крышку и вытащила то, что когда-то было платьем: бурые обрывки, отделанные кружевом и жемчугом, в которых зияли чудовищные дыры… походившие на следы огромных зубов.

А потом, приглядевшись повнимательнее, Кора поняла, что платье не было бурым: в редких уцелевших местах оно было алым. А побуреть его заставила кровь.

— Что ты здесь делаешь?!

Кора обернулась и увидела Кея.

— Не думал, что ты любишь гулять на кладбищах, — колдун сердито вырвал платье из рук Коры. — Зачем тебя сюда понесло?

— Он… — Кора ухватилась за стену, чтобы не упасть, — он их… ел? Других девушек?

— Ну не любоваться же ему на них! — Кей швырнул платье обратно в саркофаг. — Людская красота для дракона — ничто. У них иные понятия о прекрасном. И на тебя он смотрит другими глазами. Как хищник на желанное лакомство, — колдун решительно задвинул мраморную крышку. — Юные изнеженные девицы, знаешь ли, куда вкуснее овец. Или других людей, не таких юных и изнеженных. Потому вас и похищают, а не сжирают на месте. Десертом куда приятнее наслаждаться в тишине и покое.

Кора представила себе, как это было. Вот девушка завороженно смотрит в жёлтые глаза Бранда и сама подходит ближе, ближе; а потом дракон открывает пасть и…

— А я тебе говорил не привязываться к нему, — колдун тяжело вздохнул. — Кто ж знал, что ты такая глупая, что веришь сказкам.

Сидя на берегу озера, Кора видела, когда вернулся Бранд.

Но в сокровищницу в тот вечер она не пришла.

Она сидела на берегу, даже когда в тёмном небе уже сияла луна. Босые ноги девушки лизали волны, а медные волосы путал ветер. Кора сжимала в ладонях горсть белой гальки и метала камушки в озеро, глядя, как те лягушками скачут по воде.

Она слышала, когда сзади приземлился обеспокоенный дракон, но не обернулась. Кора не хотела смотреть в его глаза.

— Ты меня не убил только потому, что я принцесса? — спросила она, не дожидаясь, пока Бранд заговорит.

— Кора…

— И зачем было лгать мне? «Ты прекрасна»… — Кора со злостью швырнула крупный камень в воду, подняв фонтан брызг, и её не умилостивило, что дракон впервые назвал её по имени. — Ты такой же, как все. Ради своих целей пойдёшь на что угодно.

— Кора, послушай…

— И как ты терпел всё это время? Был со мной каждый вечер, глотая слюнки? Неужели тебе так хотелось править?

— Нет, — мягко произнёс дракон. — Я решил править, чтобы быть с тобой.

От изумления Кора всё-таки обернулась:

— Что?!

Бранд посмотрел в её глаза — и мир перед глазами принцессы исчез, уступил место чужим воспоминаниям о…

В тот день Бранд, великий дракон Северной Горы, парил над королевством в прохладном шелковистом небе. Мягкие солнечные лучи грели спину, и было приятно расправить крылья в золотистом тепле между небом и землёй.

Бранд часто выбирался из замка. Спустя почти пять сотен лет жизни ему приелось и золото, и разрушения — почти всё, кроме полётов.