Я смотрела ей вслед, озадаченно нахмурившись. Я не люблю? Что именно? Когда она трогает меня? Берет за руку? Но… но в этом нет ничего противного. Я просто задумалась и от неожиданности немного испугалась. Реакция сестры меня озадачила, но я не пошла за ней. Решила дать немного времени ей. Нам обеим. В тот миг я просто ничего не понимала.

Папа оставил сумку у шкафа. Я, наконец, переступила порог спальни, села на кровать. В правой руке я все еще держала выключенный новый телефон.

– Отдыхай. Захочешь пить – вот рядом с кроватью бутылка воды. Мы заглянем к тебе после обеда, а если ты будешь спать, то придем еще раз вечером. И успокоим Лу, объясним, что тебе нужен покой.

– Она злится на меня?

Папа улыбнулся:

– Нет. Лу очень рада, что ты вернулась, просто переживает.

С этими словами он закрыл дверь, и я снова осталась одна.

Быть дома. Как это?

Я опустила взгляд на телефон, и в сознании мелькнули лица Тима, Эллы и Йонаса. Я видела усмешку Йонаса, слышала смех Эллы… и крик Тима. Рев музыки в ушах, удар, еще один. Темнота. Меня швырнуло в сторону, и…

Я распахнула глаза – сама не заметила, когда успела их закрыть. Задыхаясь, я жадно хватала ртом воздух, сжимала в вспотевших ладонях смартфон. Не ожидала, что так будет. Последние несколько дней я много спала. Многое я не поняла или забыла, когда проснулась. Многие воспоминания. Но та ночь мне не снилась.

С аварии прошло много времени. Конечно, меня заверили, что с этой троицей все хорошо, но от них самих не было ни слуху ни духу.

Друзья хоть раз позвонили или навестили меня в больнице? Может, мне просто забыли об этом рассказать? Хотелось бы верить…

Я долго давила на кнопку смартфона, пока не загорелся экран. Первым делом выбила в контакты номер Эллы – я помнила его наизусть, – затем открыла Ватсап и написала ей.

Элла, привет. Это Нора. Мне сегодня купили новый телефон. Как видишь, номер остался прежний. Я снова дома. Как дела? Что там у Тима с Йонасом?

На секунду я задумалась: может, поинтересоваться, оправилась ли Элла после случившегося? Инцидент ей снился? Она вспоминает его так же часто, как я? Когда мы сможем встретиться? Ходит ли она в школу? Но я решила повременить. Эти вопросы будут лишними.

При мысли о школе я вздохнула. Скоро придется вернуться к учебе. Но я радовалась, ведь это означало, что все снова как прежде.

Я еще раз скользнула взглядом по комнате: не хотела, словно какая-то отчаявшаяся неудачница, гипнотизировать телефон, надеясь, что Элла ответит. Она моя лучшая подруга. Точно есть причина, по которой она до сих пор со мной не связалась.

Мое внимание привлекла пробковая доска над письменным столом. На ней висели десятки заметок и записок, но в основном фотографии, которые я пришпилила здесь и там. Вставать и подходить ближе не нужно, я отчетливо помнила эти снимки и могла распознать их прямо с кровати. Вот мы с Йонасом, Тимом и Эллой в городе. Большие солнечные очки, мороженое, улыбающиеся лица. Мы шикуем в мегаполисе, пьем коктейли. Помню, специально ради этого мы на автобусе доехали до Ганновера, а там пересели на поезд. У Эллы был день рождения, ей исполнилось семнадцать лет. Мы вернулись утром следующего дня, но из нас четверых только меня посадили под домашний арест на целых три недели. Другая фотография: мы с Эллой, одетые в бикини, отдыхаем в джакузи родителей Тима. Рядом полароидный снимок нас же, оставленных после урока, и так далее. Я выглядела счастливой.

Была ли я счастлива? Без сомнений. В смысле, на фото я смеялась, окруженная друзьями. Эти снимки очень мне дороги, раз я их пришпилила к доске. Разве вешают на стену какую-то безделицу? Нет?

А где тогда фотографии родителей, Лу, Мэнни? Ни одной нет. С Сэмом та же история. Их на доске не хватало.

Неужели они ничего для меня не значили?

По правде, я не знала.