– Этого я не понимаю… Почему я не помню? Почему… – Я запнулась, охваченная отчаянием.

– Нора, – снова привлек мое внимание доктор Бах. – Через подобное проходят многие люди. Любое поворотное событие, любая травма тяжелы для всех по-разному. Амнезия – это не просто симптом, это защитный механизм. Итак, в какой-то миг или промежуток времени тебя что-то тяготило, и это привело к травме. Было необходимо сгладить впечатления от конфликта или происшествия, которое выбило тебя из колеи. Амнезия стерла травму, и ты снова обрела равновесие. Поэтому ты не помнишь эти три года. Однако в некоторых ситуациях тебе становится не по себе, хотя ты сама не знаешь, почему. У тебя возникают вопросы, мысли. Некоторые из них могут тебя особенно зацепить. В большинстве случаев они указывают на проблему, на первопричину.

Все это слишком. У меня слов нет.

– Получается, что авария сработала как триггер к совершенно другой причине, и та, в свою очередь, привела к амнезии Норы? – спокойно уточнил папа.

– Таков мой диагноз, поставленный на основании того, что описала и рассказала Нора. Прежде всего на это указывает временной промежуток, специфическая выборочная потеря воспоминаний.

– И… что мне теперь делать? – прошептала я, уставившись в собственные руки, сложенные в замок.

– Я советую поговорить с кем-нибудь об этом, чтобы не только найти триггер, но и проработать его.

Встав с табуретки, доктор Бах направился обратно к письменному столу и что-то напечатал на компьютере.

– Норе необходим покой, – обратился он к моим родителям. – Вам дадут направление к подростковому психологу. Она очень известная. Первый сеанс состоится очень скоро, но последующие встречи придется ждать дольше. Однако я настоятельно рекомендую примириться с этим. Для Норы сеансы с психологом будут полезны и во время выздоровления, и после него.

Родители согласились.

– В понедельник Нора хотела пойти в школу… Наверное, мы лучше оставим ее дома, – добавила мама.

– Не вижу в школе ничего дурного. Нора здорова, говорит, что чувствует себя хорошо. С физической активностью стоит повременить еще неделю-другую, а вот школа – хороший способ отвлечься. Возможно, это поможет, если Нора окажется в привычной для себя среде.

Родители пообщались с доктором Бахом еще, прояснили некоторые вещи, но этот разговор прошел мимо меня. Я просто сидела и мысленно повторяла все, что рассказала сама, и слова доктора. В моей жизни произошел некий конфликт, который был для меня таким тяжким бременем, что я о нем забыла. И он как-то связан с моими чувствами.

Как-то связан с Сэмом.

Осознание этого было подобно удару кувалдой. Сэм… Он – первый, о ком я подумала, придя в себя после аварии, кого захотела увидеть. Рядом с ним мне хорошо. Мы больше не друзья, но когда-то ими были. Сэм. У меня в голове столько воспоминаний о тех временах, когда мы дружили.

Может, Сэм больше не хочет дружить со мной? А помогает теперь из жалости?

Я надеялась, что этот осмотр внесет в происходящее ясность. Теперь у моей проблемы появилось имя, но яснее от этого не стало.

Вопросов прибавилось, а не убавилось.

В машине было свежо, слегка пахло очистителем стекол. Папа включил обогреватель, мама достала смартфон.

– Позвоню психологу прямо сейчас, – объявила она, прижав телефон к уху.

Папа ждал, когда заведется машина. А что я? Залезла в салон, пристегнулась и теперь сидела. Давно я так не уставала. Разговор с врачом очень вымотал.

От чего меня защищала эта амнезия?

Несколько дней назад я порвала список, который мог помочь мне узнать себя заново.