– Добрый день, это Анна Фрей. Я хотела бы договориться о первом сеансе для своей дочери Норы. Нас к вам направил доктор Бах.

Тишина.

– Да, все так.

Я слышала невнятное бормотание женщины на другом конце линии.

– Хорошо, – мама бросила на папу полный удивления взгляд. – Уже? Было бы великолепно. Спасибо. Завтра в полдесятого. Да, поняла.

Снова бормотание.

– Так долго? – прошептала мама. – Да, отлично. Спасибо. До встречи.

– Ну и? – посмотрел на нее папа.

– Сеанс состоится утром в четверг. Нам повезло, какой-то пациент отменился. Но мне дали понять, что это лишь первый визит, который продлится полтора часа. В случае, если возникнет необходимость в терапии и других мерах, Норе придется ждать по меньшей мере четыре месяца.

– Четыре месяца! – хохотнул папа. – Это какая-то шутка. Разве при острой необходимости человек должен ждать так долго? Не лучше ли прибегнуть к помощи кого-нибудь другого?

Он недоверчиво покачал головой. Мама промолчала. Наверное, она думала о том же самом.

Машина повернула. Посмотрев, как папа переключил на третью передачу, уже я достала телефон. И уставилась на него, как на инородное тело.

Амнезия. Травма. Конфликт. Триггер.

Та авария. Йонас. Тим. Элла.

Сэм.

Как все это связано?

Моя жизнь – разбросанные детали пазла, и никто не знает, как соединить их друг с другом.

Открыв Ватсап, я помедлила. Но меня тянуло, как магнитом. Я хотела написать Сэму, поделиться с ним всем.

Через три дня я пойду в школу впервые после аварии. Это страшно. От одной мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.

Я боюсь, Сэм.

21

Сэм

Lewis Capaldi – Bruises

Только что началась большая перемена. Привычно слившись с толпой, я как можно незаметнее выбрался из класса, прошел мимо шкафчиков и оказался за стеклянной дверью. Теперь – в сторону библиотеки и актового зала, который надо пересечь, чтобы попасть в музыкальное крыло. В актовом зале во время перемены зависали почти все ученики, кроме тех, кто уходил на улицу тайком покурить.

Я мог проделать этот путь и открыть дверь в музыкальный класс 2b даже с закрытыми глазами. Никто не обращал на меня внимания.

Так было не всегда.

Быть заметным не всегда хорошо.

Я подоспел вовремя: преподаватель Брюлль отворил для меня смежную комнату, а затем отправился в учительскую. Он почти два с половиной года вел у нас музыку и давно позволял мне проводить большую перемену в этой комнатушке. Это единственное, что помогало мне скрашивать невыносимые школьные будни.

Здесь мне никто не мешал. Я мог слушать музыку, мог заниматься ею сам. Здесь не нужно ни с кем разговаривать или оправдываться за то, что я такой, какой есть.

Пока никто не жаловался.

Сбросив рюкзак, я размял плечи. Еще час, и я пойду домой. Вместе с обедом я достал из рюкзака и телефон. С тех пор как Нора снова появилась в моей жизни, я каждый час проверял сообщения. Есть в этом что-то жалкое.

Откусив от бутерброда с сыром, я сел на стул и открыл новое сообщение. И чуть не подавился. Отложив еду, я написал ответ. Сообщение от Норы пришло три минуты назад.

Что случилось? Где ты?

«Она боится», – мелькнуло у меня в голове. Я очень разволновался. Галочки стали голубыми, Нора ответила, но это меня совсем не успокоило.

В машине с родителями. Мы едем домой. Не хотела тебя беспокоить. Я была на постлечебном осмотре и… У меня правда амнезия, Сэм. Амнезия. Врач сказал, что она – просто симптом, причина кроется глубже.