|
Всё отлично укладывалось в очерк: и новый завод, который строили комсомольцы, и дела молодых трактористок, и ракета «Монголия», летящая ввысь над стадами по козьему рогу, и бинокль генерала Давыдова. И даже динозавр.
Целый курган костей, историческая ценность, высился посреди номера и требовал: 1. Упаковки. 2. Крепких рук, 3. Разрешения на вывоз. До посадки на поезд оставалось четыре часа, а за окном хлестал проливной дождь, и Василий Григорьевич озабоченно хмурил брови. В это время кто-то мягко подкатился к двери, постучал, и в номере засветилась добродушная улыбка Церендоржа. — Сайн байну! — Сайн байну! — кивнул Василий Григорьевич и сказал: — Ну, что будем делать? Добывать разрешение? — Да… Но может ныть, мы сначала покажем всё это рапотникам музея<sup>?</sup> Словно в его душу вселились духи сомнения! — Зачем? — спросил Василий Григорьевич. — Ты что, сомневаешься, что это такое? Ну извини! Разве не ты был с нами на Байн Дзаке<sup>?</sup> — Я был, — сказал Церендорж. — Но всё-таки мало ли что… — Что? Церендорж пожал плечами: — Псё бывает… Василий Григорьевич махнул рукой: — Ладно. И они побежали сквозь ливень в музей. В музее, где поднимался из праха ещё один гигант древнего мира, их встретил высокий молодой палеонтолог. Выслушав неожиданных гостей, он спросил: — Байн Дзак? Гости кивнули. Учёный повесил рабочий халат на какой-то доисторический рог, сказал: — Это может быть интересно, — и кинулся следом за ними. Ливень смывал с улицы всё живое. Косые вихри полосовали воздух. Ревущие потоки ввинчивались в асфальт. Но три человека, завернувшись в плащи, мчались к необыкновенным находкам. И едва они вошли в номер, палеонтолог шагнул к драгоценному обо, обошёл его со всех сторон, приподнял одну находку, другую, тонкое лицо его стало ещё тоньше, и он спросил: — А где кости? — Вот, — сказал в каком-то странном предчувствии Василий Григорьевич. — Но это не кости, — возразил учёный. — Как? — цепенея, спросил Василий Григорьевич. — Так, — улыбнулся палеонтолог. — Это тоже ценные вещи, но это камни, которые образовались на месте разных пустот. Это окаменели глина, песок, соли в тех местах, где лежали раньше кости. Это конкреции. — Не может быть! — прошептал Василий Григорьевич. — Не может быть! Это всё злые духи! Это они вселились в камни и прикинулись динозаврами, парейазаврами, стегозаврами! Это они, духи безумия и алчности, вселились в него самого и заставили таскать эти центнеры песка и глины! И всё это (он посмотрел на своего гобийского спутника и друга), всё это, в конце концов, шуточки Церендоржа. Бедный Церендорж развёл руками. — Да, даже самые опытные геологи очень часто ошибаются, — сказал в утешение палеонтолог. Но какое дело до геологов было ему, Василию Григорьевичу! Пусть себе ошибаются! Он не имел права ошибаться. Нужно было учиться, читать, знать! И Василий Григорьевич так ударил по столу кулаком, что на нём подпрыгнул какой-то предмет. — А это что? — Палеонтолог взял со стола оставленный Викой камень, потёр его и воскликнул: — Вот! Вот это настоящая находка! Видите в камне пятно? Настоящий коготь динозавра! — и он торжественно показал его своим спутникам. — Где? — спросил Василий Григорьевич. |
