Если бы он рассказал Смирнову об этом чувстве, тот бы ехидно улыбнулся, потому что хорошо знал из Фрейда и других психоаналитиков, что подсознание, или шестое чувство, только тем и занимается, что обманывает человека, обманывает своего хозяина, чтобы ему было не так трудно жить и умирать.

Помимо факта падения стены еще одна вещь смущала Олега. Смирнов говорил, что кол можно подарить лишь хорошему человеку, то есть он будет охранять жизнь только хорошего человека. Решив покончить с сомнениями, он задал себе прямой вопрос "Хороший ли я человек?"

Ум и методически грамотный подход помогли ему получить нужный ответ. Он подошел к проблеме не вообще, не идеалистически, а поэтапно и не вырывая ее из действительности.

– Хуже ли, я, например, Георгия Капанадзе? – спросил он себя в первую голову. – Нет. Я много лучше и порядочнее его. Столько крови, сколько пролил этот пузатый коротышка, страдающий странной в наши дни импотенцией, не пролил никто в Анапе.

Олег закурил. Импотенция Капанадзе его доставала. Именно из-за нее грузин пообещал изнасиловать Олега при помощи кактуса.

– А если сравнить меня с Карэном? – продолжил он мыслить, с трудом вытеснив из сознания неприятные образы. – Да я ангел по сравнению с ним! Он торгует женщинами, он собирает голодных девочек по всей России, и он – голубой, любящий одеваться в женское белье – чулочки с резинками, пояс с трусиками тому подобное.

Ну ладно, бог с ними, с Капанадзе, Карэном и иже с ними. А Смирнов , человек из другого слоя общества? Да кто он по сравнению со мной? Неудачник, никчемный болтун, нищий научный сотрудник, занимающий до зарплаты сто пятьдесят рублей! А я только в прошлом году дал работу двум тысячам пенсионеров. Благодаря мне они смогли купить себе свежее мясо и хорошее сливочное масло!

А эти женщины, эти красавицы Карэна? Может ли хоть одна из них сказать, что я плохой, что я хуже? Нет!

А эти люди вокруг? Ничтожные, озлобленные, с радостью одурманивающиеся всем, чем только можно одурманиться? Они живы только потому, что таким людям как Капанадзе, Карэн, Гога нужно с кого-то снимать шкуры.

Но ведь я сбил эту тетку, мужика на велосипеде и этих целовавшихся детей?

Я сбил?!

Не-е-т, их сбил Капанадзе! Это он вселился в меня, это он поворачивал руль, это он убил этих людей, убил, а потом отмазался!

Нет, с совестью у меня все в порядке, я – хороший человек, это – несомненно.

Решив общие вопросы, Олег потер руки и стал думать, как завладеть колом Будды, завладеть так, чтобы тот не потерял своих свойств. Образ жизни приучил его глубоко обдумывать ситуации и действия – свои и окружающих. Лишь однажды он увлекся, не продумал дела глубоко, и вот, попав сразу в три капкана, живет теперь в трех неделях от смерти.

"Как узнать, лжет он или не лжет насчет кола? – думал он на заправке. – Нужен-то всего один факт. Один единственный факт, который можно присоединить к факту падения стены на человека, эксперимента ради хотевшего выпустить обойму в сладко спящего хозяина своей смерти. Найти, что ли, его друзей и коллег? Да, конечно. Он ведь упоминал одного!"

Олег напряг услужливую память, и та выдала:

Федя Мубаракшоев. Работал со Смирновым во второй половине семидесятых.

Год рождения 1954-56.

Памирский таджик, и потому его настоящее имя лишь начинается на "Ф".

После войны таджиков с памирскими таджиками, вероятно, живет в Хороге.

Или в Москве, или одном из городов России".

Поощрив память благодарной улыбкой, Олег позвонил в Москву человеку, крайне ему обязанному, и тот обещал навести справки о Ф.