— Почему они пошли на такое?

Линкольн понял, о ком речь, потому что тот же вопрос не выходил из головы у всех и каждого.

— Пока не знаем. Захваченные в плен британские солдаты, как и солдаты всякой армии, просто следовали приказам. Я слышал, в плен попал и офицер, но он тяжело ранен. Впрочем, в чем бы ни состояла причина нападения англичан на Юг, мы должны просто принять этот факт и выжать из него как можно больше. Подобная возможность уже не повторится. Молюсь лишь, чтобы Джефф Дэвис разделял мнение большинства из нас.

Над берегом дрожало жаркое летнее марево, но над заливом Чесапик веял прохладный морской бриз, так что путешествие доставляло настоящее удовольствие. Жара вернулась, только когда пароходик свернул в реку Йорк. Она была судоходной и сужалась лишь после пристани у станции Вест‑Пойнт. Остановив машину, судно медленно заскользило по воде к причалу. Бросили швартовы, но вместо матросов или грузчиков их приняли солдаты в серых мундирах. Завидев их, Хей поежился; ему вдруг пришло в голову, что все это — отчаянная попытка обманом заманить и убить президента. Впрочем, нет, он же видел генерала Ли собственными глазами.

Должно быть, как только пароход заметили на реке, весть тут же передали дальше, потому что к пристани тотчас же подъехала коляска. Солдаты‑южане, одетые в пестрые, залатанные мундиры, подтянулись и взяли на караул. Остановившись у планшира, президент нахлобучил свой видавший виды цилиндр.

Вряд ли может быть на свете более судьбоносный исторический момент. Посреди ужасной войны внезапно настал мир. Пушки умолкли, бои прекратились. Теперь главы обеих воюющих сторон, менее суток назад бившихся насмерть, готовы к мирной встрече.

Коляска подкатила к причалу, и выбравшийся оттуда элегантно одетый человек в цилиндре не мог быть не кем иным, как Джефферсоном Э. Дэвисом, избранным президентом мятежных штатов. Кратко переговорив с одним из ожидавших его офицеров, он в одиночестве зашагал к только что спущенным с корабля сходням. Но перед ними на миг замешкался.

Президент Линкольн, ожидавший его на другом конце, без колебаний двинулся навстречу. Впервые после начала войны ступил он на землю Юга. И заговорил, оборвав затянувшееся молчание:

— Мистер Дэвис, вы проявили отвагу и мужество, устроив эту встречу. Благодарю вас.

— А я благодарю вас, мистер Линкольн, за немедленный отклик и отвагу, позволившую вам явиться в самое сердце Виргинии.

Его слова заставили Линкольна улыбнуться.

— Я вовсе не чужак в этих краях. Мой дед Авраам, в честь которого меня и назвали, родом из Виргинии. Так что я чувствую, что вернулся на родину.

— Знаю, сэр, ибо тоже родился здесь. Полагаю, мы родились не далее ста миль друг от друга. Вообще–то я человек не суеверный, но в данном случае не могу не усмотреть в этом десницу судьбы.

Оба погрузились в молчание, испытывая некоторую нерешительность. Уж слишком многое их разделяло. Линкольн — человек, навлекший на Юг войну и гибель. Дэвис — рабовладелец и угнетатель. Но дальше так продолжаться не должно — дальше так продолжаться просто не может.

Оба одновременно шагнули вперед. Одновременно протянули друг другу руки для пожатия, в один и тот же миг приняв одинаковые решения. У Николая вдруг сперло дыхание, он видел происходящее и не верил собственным глазам.

— Поднимайтесь на судно, сэр, — пригласил Линкольн. — Уйдем с солнца.

Николай шагнул в сторону, уступая дорогу двум президентам, поднявшимся по сходням на пароход.

— Мы будем в главном салоне. Прошу нас не беспокоить, — распорядился Линкольн. Оба секретаря молча кивнули. — То есть до прибытия генерала Шермана и его встречи с генералом Ли. Затем будьте добры пригласить их к нам.

Бережно, по‑дружески поддерживая Дэвиса под локоть, Линкольн проводил его в салон — с низким потолком, но комфортабельный — и закрыл за собой дверь.