— Добрый выстрел поперек дороги заставит его капитана предпринять надлежащие действия.

Через считанные мгновения прогрохотал пушечный выстрел; на «Тренте» его заметили, но предпочли проигнорировать.

— Отлично, — бросил капитан Уилкс. — Стреляйте из турельной пушки.

Заряженная в пушку бомба разорвалась в опасной близости от носа британского пакетбота. Как только белый дым рассеялся, двигатель «Трента» застопорили, и судно остановилось. Капитан Уилкс мрачным кивком выразил одобрение.

— Спустить шлюпку, лейтенант Фэрфакс. Возьмете с собой отделение морских пехотинцев, с мушкетами и штыками. Пускайте оружие в ход, если понадобится. Вам известно, кого мы ищем.

— Так точно, сэр.

Моряки налегли на весла, и шлюпка быстро заскользила по морю к другому кораблю. Уилкс молча проводил ее взглядом, ничем не выдавая раздирающих душу чувств. Нарушенный приказ, отчаянная погоня, догадки и решения ушли в прошлое, и поправить уже ничего нельзя. Но все это окупится, если разыскиваемые на корабле. Если же нет… Капитан предпочел не думать о последствиях.

Как только сбросили штормтрап, Фэрфакс поднялся на борт «Трента». Уилкс отчетливо видел, как лейтенант говорил с тамошним офицером. Потом обернулся к американскому военному кораблю, вытащил из рукава белый платок и подал условный сигнал, махнув платком от подбородка к поясу и обратно.

Они на борту!

Протолкнувшись в дверь, Юстин захлопнул ее за собой.

— Что случилось? — спросила мадам Слайделл.

В ответ он лишь тряхнул головой, чуть ли не бегом пересек каюту и ворвался в соседнее помещение.

— … За нами янки! — запинаясь, выпалил он.

— Они упоминали наши имена?

— Да, сэр, сказали, что прибыли за Джоном Слайделлом и Уильямом Мюрреем Мейсоном. Ни меня, ни Макферленда не поминали, но офицер, он говорил о ваших помощниках, так что они знают, что мы на борту судна.

Слайделлу эта новость не понравилась. Он сердито потер свой крупный красный нос, широкими шагами забегал по каюте из угла в угол.

— Да кто им позволил?! Остановить в море британский корабль, подняться на борт… подобное поведение… Нельзя же так!

— Легко сказать, Джон, — отозвался Мейсон. — Но все–таки это случилось, клянусь душой и телом. Теперь нам следует подумать о бумагах, которые мы везем, о наших верительных грамотах… о письмах Джефферсона Дэвиса. Обо всех письмах английским и шотландским верфям насчет каперов, что они для нас строят. Не забывай, что мы везем еще и личные письма королеве и Луи Наполеону. Они не должны попасть в чужие руки!

— Бросьте их за борт! — предложил Слайделл.

— Слишком поздно — весьма велика вероятность, что они не утонут и будут обнаружены. Нужен план получше. И у меня он есть. — Первоначальный страх схлынул, Мейсон снова стал собой, прежнее высокомерие вернулось к нему. Он провел ладонью по своим седым кустистым бровям привычным жестом, так знакомым коллегам‑сенаторам в Вашингтоне. — Джон, оставайся здесь, со своей семьей, выиграй время… Задержи их, насколько сможешь.

— Зачем?

— Затем, что я знаю, как быть с бумагами. Немедленно отдай свои Юстину. Макферленд, ступайте в мою каюту и все соберите. Встретимся в почтовой каюте. Скорее!

Они вышли. Мейсон последовал за ними не сразу, помедлив на пороге, пока Слайделл лихорадочно швырял документы на кровать.

— Придумай что–нибудь, потяни время… Ты же политик, так что игра словами, проволочки и обструкция должны получаться у тебя сами собой. И запри за мной дверь. Я хорошо знаком с почтмейстером и в курсе, что он флотский офицер в отставке. Настоящий морской волк.