— И каким же в точности оно будет? — поинтересовался Уильям Сьюард, чьи претензии на президентское кресло в преддверии выборов ни для кого не были тайной.

— В точности не знаем, мистер Сьюард, — ответил Линкольн. — Мы вынуждены просить руководства по этому вопросу. Но на сей раз не у Господа, а у человека, отличающегося великой мудростью. Он поделился своими познаниями со мной и мистером Дэвисом, а недавно и с мистером Бенджамином и оказал нам неоценимую помощь при подготовке Билля об освобождении. Я просил его сегодня поговорить со всеми вами, дабы ответить на серьезные вопросы наподобие последнего. Сейчас мы за ним пошлем. — Он кивнул секретарю, и тот тихонько выскользнул из комнаты.

— Слыхали мы о вашем советнике. Он ведь англичанин? — в голосе министра юстиции прозвучала угрюмая подозрительность.

— Да, — твердо сказал Линкольн. — Как другой великий политический советник нашей нации, Том Пейн. И, по‑моему, как и отцы‑основатели нашей Республики. То есть те из них, которые не были шотландцами или ирландцами. Или валлийцами.

Раздался смех, и Бэйтс нахмурился, но промолчал, оставшись при своем мнении.

— Мистер Джон Стюарт Милл, джентльмены, — провозгласил Линкольн, когда Хей ввел философа в комнату.

— Вы можете прорицать будущее? — осведомился министр юстиции. — Можете предсказывать, какие события произойдут, а какие нет?

— Разумеется, нет, мистер Бэйтс. Но я могу указать западни, поджидающие вас на дороге к будущему, а также указать достижимые цели. — Он невозмутимо огляделся, прекрасно владея собой и своей речью. — Мне бы хотелось узнать всех вас как можно лучше. Ведь это вы, господа, формируете будущее, ведь это вы и президент — путеводные светочи сей державы. Так что я в общих чертах опишу цели, каковые достижимы на самом деле, а затем с радостью отвечу на конкретные вопросы касательно ваших чаяний и стремлений.

Я поговорю с вами о важности представительского правления, о необходимости свободы дискуссий. Я противник непросвещенной демократии, как, несомненно, и все вы. Таковы понятия, забывать о которых не следует, цели, к которым надо стремиться. Но вашей первоочередной задачей должна стать экономическая мощь. В ратной войне вы победите. Но вы откроете, что куда труднее победить в мире, в грядущей экономической войне.

— Вы говорите загадками, — наморщил лоб Стэнтон.

— Вовсе нет. Воюя с британцами, вы также воевали и с Британской империей. Вы когда–нибудь видели эту Империю на карте, где составляющие ее страны раскрашены розовым? Розовый цвет раскинулся по всей карте, джентльмены, розовый цвет опоясывает планету. На протяжении двадцати пяти тысяч миль по всему миру развевается британский флаг. Розовый цвет покрывает одну пятую земной поверхности, и королева Виктория правит четвертью населения планеты. Империя сильна, значит, вы должны быть сильнее. Я знаю своих соотечественников и знаю, что они не потерпят поражения, каковое вы им несли. Не знаю, какие действия они предпримут, но на этом они не остановятся.