– Но ведь для балов ты не слишком старый? – спросила как‑то Ариана у отца с озорной улыбкой.

Той весной девочке исполнилось шестнадцать, и она мечтала попасть на свой первый бал. По раннему детству она помнила, что папа и мама когда‑то весьма активно вели светскую жизнь. Но последние семь лет Вальмар нигде не бывал, кроме банка. Каждую свободную минуту он проводил дома – у себя на втором этаже или с детьми. После смерти Кассандры балы и званые вечера для него кончились. Но дети плохо помнили мать. Они не знали, как и почему она умерла, – Вальмар никогда им об этом не рассказывал.

– Ну так что, папа? Мы пойдем на бал? Ну пожалуйста!

Девочка смотрела на Вальмара так умоляюще, что он не выдержал и улыбнулся:

– На бал? Сейчас? В военное время?

– Ну папа, сейчас все ходят на балы. Даже у нас, в Грюневальде, люди развлекаются ночи напролет.

Это была правда. Даже в тихом, респектабельном Грюневальде шум и музыка часто не стихали до рассвета.

– Не слишком ли ты молода для балов?

– Молода? – Ариана наморщила носик, явно унаследованный не от отца, а от матери. – Мне ведь уже шестнадцать!

В конце концов, не без помощи Герхарда, Ариана своего добилась. И вот теперь она спускалась по ступенькам, похожая на сказочную принцессу в своем воздушном наряде, который соорудила фрейлейн Хедвиг, мастерица на все руки.

– Ты смотришься просто очаровательно.

Ариана совсем по‑детски улыбнулась и с одобрением посмотрела на белый фрак отца.

– Ты тоже ничего.

В этот момент подал голос Герхард.

– А по‑моему, вид у вас обоих довольно дурацкий, – со смехом крикнул он сверху.

Но было видно, что он тоже гордится красавицей сестрой.

– Иди спать, урод! – весело крикнула ему Ариана и легко сбежала вниз по ступенькам.

Перед самым началом войны место «испано‑сюизы» в гараже занял черно‑серый «роллс‑ройс». Автомобиль уже стоял перед подъездом, пожилой шофер держал дверцу открытой. Ариана набросила на плечи легкую шаль и, вся в трепетании белоснежных кружев, скользнула в машину. Оперный театр, где проводился бал, сиял огнями. Широкий бульвар в эту весеннюю пору был необычайно хорош. Унтер‑ден‑Линден за военные годы ничуть не изменилась.

Вальмар горделиво посмотрел на свою нарядную дочь, припавшую к окну автомобиля.

– Волнуешься?

– Очень! – кивнула она.

Ариана была сама не своя от счастья – наконец‑то она дождалась своего первого бала.

Все оказалось еще чудеснее, чем она думала. Просторная лестница была устлана красным ковром; в вестибюле сияли хрустальные люстры. Женщины были в вечерних платьях и сверкали бриллиантами; мужчины щеголяли в парадных мундирах, украшенных орденами, или в белых фраках и белых галстуках. Единственное, что покоробило Вальмара, – огромный нацистский флаг со свастикой.

Из зала маняще доносилась музыка, там кружились изящные кавалеры и нарядные, сверкающие драгоценностями дамы.